Вечность и Тлен

Боковая дверь, которая пряталась сбоку от основного входа, распахнулась, и внутрь поспешили девушки с подносами, на которых лежала различная еда: жаренная целиком курица с золотистой корочкой, уже разделанная, с подрезанными в нужных местах сухожилиями, печёный картофель, несколько пирогов и пара чайников с высокими носиками. И почти пять кувшинов вина. Помня рассказ Люция о том, что обычно в подобных заведениях подают лишь закуски, и удивляясь столь богатому столу, я отнеслась к еде настороженно и лишь к виноградному напитку принюхалась. Налив его в прозрачный бокал, посмотрела сквозь стекло, как плещется жидкость – ни в запахе, ни в виде не было ничего подозрительного.

Возможно, были и иные причины, почему «Лунная орхидея» оказалась на слуху в Исонии. Наверняка чувство гордости Мака возникло не на пустом месте.

Я успела подумать, что не всё так плохо, когда двери открылись и внутрь зашли трое юношей. Их тела были в шелках. Точнее, половина тела, что облачалась в струящиеся шаровары. Торс же оставался обнажён, за исключением украшений на шее. У двоих это были изделия из бусин, а у последнего – цепь с толстыми звеньями из светлого металла. Бокал из моей руки едва не выпал. Они имели крайне распутный вид.

Я опустила взгляд, в который раз задавая себе один и тот же вопрос: «Что я здесь делаю?»

Мне становилось душно, я оцепенела. Глянув на бокал с вином, залпом выпила. Следом ещё один. Я себя переоценила – мне тяжело было сохранять спокойствие и способность трезво думать в таких условиях. Но вовсе не от смущения, а скорее от стыда и того, что могли подумать остальные, увидь нас здесь.

– Хм, неплохо, – проговорила Сильфа. – Сара, если ты продолжишь на них так смотреть, они разбегутся. У тебя пугающий взгляд.

Я ничего не ответила, в голове пульсировало лишь желание завернуть тела вошедших юношей в какую-нибудь ткань. Но на глаза попались только занавески.

Проигнорировав её заявление, я выпила ещё вина. Последнее оказалось довольно креплёным для обычного напитка. Я начинала ощущать лёгкость в голове, невольно вспоминая напиток «Высвобождение света», которым Люций напоил меня однажды. Это было не оно, но мне нравилось чувство, которое дарила жидкость в бокале. По крайней мере, стало легче сосредоточиться на деле и игнорировать желание спеленать хоть кого-то из этих юношей, как дитя, и прикрыть тем самым излишнюю открытость тела.

Парни направились к столу, заняв место девушек-служанок, принёсших пищу. Они подливали вино, накладывали в тарелки еду. Комфортно при всём этом ощущала себя разве что Сильфа, и Флёр спустя некоторое время стала гораздо увереннее.

Я будто находилась где-то далеко, вне этого дома, полностью сосредоточив внимание на окне, в котором виднелась кромка леса, и всерьёз размышляя о том, чтобы выйти на террасу, пока неожиданно пространство не заполнили таинственные и одинокие звуки свирели.

Вздрогнув, я медленно обернулась, находя источник мелодии.

Деревянную дудочку сжимали длинные мужские пальцы. В отличие от первых юношей этот выглядел немного причудливо. Я даже не заметила, когда он успел войти в зал. Волосы на голове этого человека были обриты, они успели отрасти буквально на полсантиметра. Но столь необычный вид для этих краёв совершенно его не портил. То ли виной тому была форма черепа, но он, скорее, придавал недостающей брутальности лицу со слишком мягкими, по-женски, чертами. Этот юноша был красив и прекрасно знал об этом. Его взор был устремлён в никуда, в тёмных глазах будто искорками плескались звёзды.

Слушая мелодию, я выпила ещё вина. Гораздо больше, чем рассчитывала. Но этот вечер странно влиял на меня. В последнее время со мной творилось что-то, чего я совершенно не понимала. И этот звук, напомнивший мне об отце и после – о Долорес, отозвался тоской в сердце.

Рядом засмеялись. Айвен выставила вперёд руку с чашкой, пока Сильфа наполняла её. Флёр тоже улыбалась, ведя беседу с одним из юношей.

А я вдруг очнулась от оцепенения, ведь мелодия подошла к концу. Мир перед глазами немного плыл, я покачала головой, приходя к решению, что мне точно пора на свежий воздух. И едва собиралась подняться, как неподалёку произнесли:

– Вы не притронулись к еде. – Тот самый юноша с бритой головой сел напротив меня. Свирель, убранная в мундштук, висела у него на шее. Склонив голову, не отрывая от меня внимания, он улыбался уголком рта.

Люций Моран

– Обязательно тебе надо было тащиться вновь в лес? Наставник же нормальным языком сказал не ходить, – ныл Рафаиль. Див задавал один и тот же вопрос уже несколько раз и, получая лишь утвердительный ответ, скорбно замолкал, ощущая вину за прошлую ночь. Но, так или иначе, они уже несколько часов просидели вблизи пруда в тишине, нарушаемой лишь звонким стрёкотом сверчков и словно поддакивающих им лягушек. Руньян, чтобы хоть как-то развлечься, подбирал на маленьком кусочке песчаного пляжа крупную гальку, которую временами кидал так, чтобы она как можно больше раз коснулась водной глади.