Вечный день

День потонул в червонном багрянце.
Река бела небывалой гладью.
Движется парус. У руля, как вырезанный,
Лодочник высится над большой кормой.

На всех островах в прозрачное небо

Вскинулся красный осенний лес,
И шелест веток из темных омутов
Отзывается дрожью кифарных струн.

Сумрак с востока разливался вширь,

Как синее вино из опрокинутой чаши,
А поодаль стояла, окутанная в черное,
На высоких котурнах большая ночь.

Осень {33}

Осенний хор: из лесов выступают фавны,
Рука за руку, неисчетный хоровод.
Под гуденье вскрученных
Бараньих рогов они пляшут пляс.

Шерсть на ляжках,

Белая и желтая, трясется от прыжков.
Из крепкого темени торчат короткие
Рога, в багряной виноградной листве.

Топочут копыта,

Тирсы бьют по выступам скал.
На солнечных полянах звучат пеаны —
Дыбом грудь, дыбом черная шерсть.

Лесное зверье, кто в бег, кто вскачь,

Распугано шумом на все четыре стороны.
И только бабочки порхают над пляшущими,
Опьяняясь запахом хмельных цветов.

По полю, по лугу, к ручью, вдоль берега,

Поросшего камышами. Камыш — враспах,
И они копытами — прямо в воду,
Отскребая от шкур чащобную грязь.

Тростниковыми дудками отзываются дриады

С деревьев, сплетшихся вокруг лугов.
Фавны смотрят вверх. По их бурым спинам
Каплями, как масло, стекает вода.

Они лезут вверх, вздуваясь от похоти,

И взвывая от страсти, ползут по сучьям.
Эльфы разлетаются прочь — туда,
Где тишь еще дремлет в золотистых всхолмьях.

Крестный ход {34}