Вечный кролик

Несмотря на отсутствие доказательств этого и наличие множества свидетельств обратного, никто не прикладывал особенных усилий, чтобы опровергнуть эти новости. Сообщения о людях в свинячьих масках тоже яростно отрицались, и, судя по всему, несколько несвоевременно сломавшихся машин заблокировали все подъезды к дому, из-за чего пожарные не смогли вовремя приехать на место. Они начали тушить пожар лишь тогда, когда тот совсем разгорелся и даже перекинулся на соседний дом, – хотя тот и стоял аж в сорока ярдах от Хемлок Тауэрс. Свидетельства местных жителей были скудны, поскольку большинство, судя по всему, смотрели последнюю серию «Холби Сити» и либо не знали, что начался пожар, либо видели его издалека и решили, что это просто «детишки балуются с костром».

Меня не столько раздражали расхождения в фактах и утрата моего собственного дома, сколько то, что всем, похоже, было все равно. «Ехидный левак» сообщил о пожаре на шестой странице, но из-за недостатка фактов и из-за того, что Переселение занимало почти все пространство, выделенное под статьи про кроликов, о нападении на Хемлок Тауэрс позабыли менее чем через двадцать четыре часа.

А вот про меня никто забывать не собирался. Ежедневное издание «Нейтральный Взгляд» назвало Мистера Ллисъа «любимым многими, уважаемым слугой народа и заслуженным героем войны», а «Чистая Правда»: – «преисполненным рвения и решимости лисом, без остатка посвятившим себя интеграции видов». Газета «Британец» пошла еще дальше, назвав его «истинным патриотом Британии, жестоко отнятым у отечества одним низменным выродком», а «Ладлоуский Горн» воспевал его как «неустанного борца за интересы кроликов».

– Переселение, – сказал Найджел Сметвик, произнося речь на поминальной службе по мистеру Ллисъу, – не будет сорвано из-за трагической смерти хорошего друга и преданного слуги Ее Величества, единственной целью которого было помочь кроликам найти собственный дом, где они могли бы радоваться жизни и работать. В память об усердных трудах мистера Ллисъа мы ускорим сдачу проекта «Мегакрольчатник». Через месяц кроликов, не вызвавшихся переехать туда добровольно, начнут переселять силой. Уровень принуждения будет зависеть от их покорности.

Вечером второго дня меня перевезли через дорогу, чтобы я мог ненадолго предстать перед Херефордширским мировым судом. Присутствие полиции было значительным, поскольку убийство Старшего Руководителя разгневало множество лепорифобов, как умеренных, так и отъявленных. Думаю, наименее оскорбительным выкриком в мой адрес было «шлюшка Нокси», но я слышал и другие, в основном грубо повторявшие граффити, намалеванное на двери моего гаража.

Я признал свою вину в убийстве, и слушание по этому делу, а также по второму обвинению в интимной связи, было назначено на следующий месяц, чтобы стороны обвинения и защиты могли подготовить свои доводы в отношении приговора. Мне дважды пришлось обсудить процедуру суда с Лэнсом. Он сказал, что нам стоит попытаться найти кроликов на роль присяжных, но я объяснил ему, что, поскольку я уже признал свою вину, присяжные будут не нужны. Кроме того, кролики, не будучи людьми, все равно не могли ими быть.

– Да, я понимаю, – сказал Лэнс, – но все равно считаю, что идея хорошая. А я могу кричать «протестую»? Всегда хотел это сделать.

– А у вас есть против чего протестовать? – спросил я.

Лэнс немного подумал.

– Сегодня утром завтрак в гостинице был не очень.

После часа бумажной волокиты меня отвезли в Леминстерскую тюрьму Ее Величества. Ехал я в маленьком фургоне с единственным окошком, которое находилось высоко и было сильно затонировано. По пути я мог разглядеть лишь кузовы высоких грузовиков, телеграфные столбы и опоры мостов, но не более того.

Меня снова оформили, выдали вещи, и, когда я посмотрел короткую, но забавную сценку тюремного театрального кружка о том, как не оказаться заколотым в душе, ко мне вышел сам комендант.

– Здравствуйте! – жизнерадостно сказал он. – Квентин Праттс, комендант тюрьмы. Можете звать меня просто «Кум». Могу вас заверить, что ко всем заключенным здесь относятся достойно, с уважением и безо всяких предубеждений. Вы ведь Питер «Зайцеблуд» Нокс, верно?

– Называйте меня просто Нокс, Кум.

Мы направились в часть здания, где содержались арестанты. Позади нас шел охранник, державшийся на расстоянии.

– В моей тюрьме царит спокойствие, – сказал комендант, – и поскольку причиной вашего заключения стала известная любовь к кроликам, я должен спросить, нужно ли мне изолировать вас ради вашей же безопасности?