Вечный кролик

Я надолго призадумался, тщательно все обдумывая. Хотя так и правда могло быть безопаснее, меня совсем не радовала компания, в которой мне пришлось бы оказаться. В изолированном корпусе содержались в основном банкиры, любившие поговорить об обеспеченных долговых обязательствах и кредитных дефолтных свопах. Чего никто не ожидал после обвала 2008 года, так это того, что второй крупнейшей группой после кроликов в тюрьмах станут обезумевшие банкиры-инвесторы, коррумпированные представители рейтинговых агентств и изворотливые бухгалтеры крупных компаний[64]. Сидеть вместе с ними мне совсем не хотелось. Так что я решил попытать счастья с обычными заключенными.

– Нет, сэр.

– Вот и хорошо. Несколько сторонников превосходства гоминидов отбывают у нас срок за всякие безобидные выходки, которые почему-то сочли незаконными, и, учитывая ваше прошлое, вам стоит их избегать. Еще у нас сидят примерно шесть дюжин кроликов, – прибавил он, – и они те еще смутьяны. Я не потерплю у себя никакого межвидового панибратства. Кролики держатся сами по себе, и нас это устраивает. Поняли?

– Понял.

– Хорошо.

Мы вошли в крыло «Д», посреди которого стояли диванчики и несколько столов для пинг-понга. Камеры располагались на двух уровнях, и на балконе верхнего я увидел охранников, облокотившихся на поручни, крутивших в руках ключи и внимательно следивших за нами.

– Это первая из экспериментальных тюрем «в стиле телевизионных сериалов», – сказал комендант. – Они спроектированы так, чтобы заключенные не чувствовали себя угнетенными жестокой устаревшей системой лишения свободы, а чтобы им казалось, словно они участвуют в реалити-шоу.

– Я о таком слышал, – сказал я, с любопытством глядя по сторонам.

– Планировка тюрьмы – лишь один из ТВ-стереотипов, которые применяются здесь, в Леминстерской тюрьме, – сказал комендант. – Вы увидите, что тюрьма ровно такая, какой вы ее себе представляли: охранники в целом злые и грубые, за исключением одного мямли, которым легко манипулировать. Заключенные – не те, что почти никогда не задумываются о последствиях, имеют проблемы с психикой или принадлежат к маргиналицированным меньшинствам. Вместо них здесь сборная солянка из различных социально-экономических групп вперемешку с региональными стереотипами. И вместо того, чтобы переживать о превратностях судьбы, из-за которых они попали сюда и покатились по наклонной к депрессии и наркозависимости, они предпочитают философствовать о жизни в ироничной и интеллектуальной манере.

– И это работает?

– Уровень рецидивизма снизился на восемьдесят шесть процентов, – сказал он, – так что да, похоже, работает. Да и заключенные переносят сроки проще, если, конечно, они не попадают на «месяц сурового реализма» – тогда у нас становится мрачно и опасно, начинаются бунты, и людей закалывают заточками. Но он у нас только что прошел, так что в ближайшие месяцев десять вы в относительной безопасности.

– Какое облегчение.

– Не радуйтесь раньше времени. Небольшие потасовки, отражающие широкие проблемы нашего общества, могут разразиться в любой момент. А еще через восемь недель у нас будут «выходные для тюремного побега». Они бывают раз в два года, так что, если хотите поучаствовать, вам придется зарекомендовать себя правильным людям.

– Спасибо за наводку.

– Рад помочь. Кролики сидят в крыле «К», и вы будете видеть их на прогулках. В основном они – серийные копатели[65], что ставит перед нами непростую задачу. Скорее всего, они захотят подружиться с вами, но здешние кролики отличаются от тех, что на воле. Они притворятся вашими друзьями из-за того, что вы убили лиса, но не нужно с ними спутываться и никогда не берите у них морковку. Задолжаете морковку, и вам придется плясать под их дудку, а вы не хотите плясать под кроличью дудку. Ладно, всего хорошего.

Все это время я нес свои вещи – одеяло, жестяную кружку, рулон туалетной бумаги, – и следовавший за нами охранник провел меня в мою камеру.

Я с облегчением обнаружил, что мне не придется ее ни с кем делить.

Я разложил вещи, отлил и лег на свою койку, ожидая, что меня захлестнет тревога. Этого не произошло, вероятно, из-за того, что в детстве я посещал ужасную среднюю школу, которая, как я теперь понял, оснастила меня полезными навыками, действующими даже в такой ситуации.

Через час я вышел из своей камеры, чтобы поужинать. Взяв поднос, я сел за пустой стол. Однако долго сидеть одному мне не пришлось – к моему столу подошли двое. Они выглядели вполне прилично и с интеллигентным видом беседовали о том, как они скучали по своим «Ага», и «Вольво», и бадминтону, и опере. На руках у них были вытатуированы слова «глуповатые и совершенно бесхитростные» – часто повторяемая цитата Беатрис Поттер, сказанная о кроликах. Им даже в голову не приходило, что эти слова могли относиться и к ним самим. Как бы там ни было, татуировки выдавали в них членов «Две ноги – хорошо».

– Вы – Питер Нокс, не так ли? – спросил первый, когда они сели по обе стороны от меня.

– Не-а.

– Да вы это, вы. Тот, кто убил мистера Ллисъа, верно?

– Слушайте, мне не нужны неприятности.