Вечный слушатель

Противостав богам, страшащимся, что ныне

Титаны новые, творимые твердыни,

От семени людей возросшие враги,

Вот-вот с Юпитера потребуют долги

За кровь давнишнюю, придавленную Этной,

За то, что трон отца поверг древлезаветный.

Спрошу однако же: а исполины где,

Что возмогли б сию махину свесть к воде?

В деянии таком предполагать победу

Еще уместно бы, пожалуй, Архимеду.

Здесь нужен бы Атлант, иль новый Геркулес,

Кто на плечах держать способен свод небес!

Утишься, род людской! Смирись, признайся проще:

На действие сие тебе не хватит мощи!

Однако нет! Народ, не слушая меня,

Титана катит, как Троянского коня,

Громада движется, и вот, творцам в утеху,

Со стапелей летит, в воде прорвав прореху.

Встревожен бог морской: со дна, изглубока,

Качает тростником густого парика,

И в синеве бурчит: Ничтожные людишки!

Вам покажу ужо, как богу ставить шишки!

За Схевелинг ваш флот пусть выплывет скорей,

Дорида там живет средь юных дочерей,

А я засну пока в тиши, в придонном иле,

Куда меня, увы, плотины оттеснили.

Корабль на воду встал, и совершенства в нем,

Творимые людьми, все краше день за днем:

Сперва рангоуту черед, а следом - вантам,

Растет над марсом марс, как будто над гигантом

Встал колоколен ряд, как будто род людской

С них мыслит обозреть подвластный край морской,

Вдали сыскать Олимп, слывущий необорным,

Да вострепещет Марс пред марсом рукотворным!

Вот исполин готов. Так встань на рейд смелей

Пред анфиладою могучих кораблей!

О сколько флагов здесь глядит с высоких стенег!

Расцветок фейерверк узри, иноплеменник:

Здесь пурпур, киноварь, лазурь и серебро,

Здесь весело очам, отрадно и пестро,

Гербы и вымпелы овеществили грезу:

Да, здесь геральдика пришла к апофеозу!

На синем - Саламандр. Льву - придан красный фон.

Здесь - воспарил Орел, там - возлетел Грифон,

Златоочитый хвост Павлин Юноны вскинул,

И Белый Голубь здесь, - когда потоп отхлынул,

Он ветвь масличную доставил на ковчег,

И с ней на вымпеле запечатлен навек.

Я зрю Меркурия, Персея и Пегаса,

Морского чудища вон там грозит гримаса,

Что деву сторожит, скорбящую в плену;

Зрю полный Зодиак, зрю Солнце и Луну,

Сплетаются ветра над синею равниной,

И, беззаботствуя, полощут парусиной.

С каким изяществом - корабль возьми любой

Обшивка галерей украшена резьбой!

Но, корабельщики! Вы что ж, не христиане?

Иль спьяну сей красой кичитесь в океане?

Пусть море вас дарит богатством чересчур,

Так нужно ль, чтоб его растратил самодур?

За нечто сходное был древле Тир наказан.

Но - проповедовать пиита не обязан.

Творенье дивное! Меня к тебе влечет!

Невеста сей страны, княгиня наших вод!

Пленясь красой твоей бесценной диадимы,

Почуял сам Нептун страданья нестерпимы;

Киприда, мнится мне, в тебе воплощена

На створке устричной когда спешит она

К себе на Кипр, - скользит, прещедро брызги мещет,

Любовью пламеня все то, что в море плещет.

Тот, кто взойдет на борт, с восторгом там узрит

Бизань, и фок, и грот, и битенг, и бугшприт,

И клюзы в палубе - просветы для отдачи

Каната с якорем, коль их назвать иначе;

Баталерский отсек; поварню, где всегда

На весь дубовый дом готовится еда;

Вот - готлинги, а вот - чудовищное дуло

Страшилища войны, литого картаула;

Вот - ядра тяжкие, вот - склад пороховой,

Что мог бы Цербера вогнать в предсмертный вой;

Вот - кубрик, шканцы - вот; а далее - каюта,

В которой рулевой живет не без уюта;

Вот, наконец, и трюм. Воскликнешь ты: Моряк!

Безумец, как нырнешь ты в сей стигийский мрак?

Там вечной ночи край, в котором все незримо,

Там легче заплутать, чем в катакомбах Рима,

Там - полюс северный! Ты просто глуп и слеп,

Коль хочешь лезть туда, в подводный сей вертеп!

Все жито герцогства сюда сгрузи - неполным

Сей трюм окажется. Скупец вручает волнам

Свое имущество, - пусть весел, пусть угрюм,

Он дома - плотию, но духом - втиснут в трюм.

Вот - выстроились в ряд ответственные лица,

Те, с кем к венцу сия отбудет молодица:

Вот - полномочный клерк, он фрахта главный страж;

Вот - шкипер, штурман - вот; в расчете на примаж

Усердные вдвойне, баталер, боцман, плотник,

Цирюльник, канонир, пригитерсный работник,

Парусовщик, профос (при надобе - палач),

Блюститель бренных тел, а проще молвить - врач,

И, наконец, назвать необходимо кока,

Что стряпает на всех, не нарушая срока.

Матросов сотня здесь, и даже не одна,

Штандарт - другой солдат, коль в них нужда видна;

Поварня ломится от всякого припаса;

Тут лабардан, крупа и вяленое мясо;

Гороха, сухарей довольно взято впрок;

Все боцман уплетет, что ни сготовит кок.

И не чета ему столичные обжоры,

Что до еды блюдут три дня голодной форы.

Обычай заведен на судне испокон

Порядку следовать и уважать закон;

Тому, кто совершит поступок непотребный

Покражу, драку, брань, - грозит устав судебный,

И виноватому воздастся по делам:

Накажут поркою, присудят к кандалам,

Привесят на нок-рей, насильственно купая,

Под килем проведут, лишат в добыче пая.

У всех, кто трудится, - законный кров и стол.

Еда - четырежды. На шестерых - котел.

Здесь время вахтами и звоном склянок числят.

Глупец, кто сей уклад несовершенным мыслит.

Так что напомнит нам - мы спросим наконец

Могучий сей корабль? - Лишь княжеский дворец,

Воздвигнутый на страх надменным супостатам,