Вечный слушатель

Был взор его печален и глубок,
Он не умел другим служить опорой.
Мечтала жизнь его о смерти скорой —
Так жаждет увядания цветок.

Он усмехнулся, как дитя точь-в-точь,

Узнав, что сад погиб от стужи зимней.
Его любовь жила в священном гимне,
А он глядел в окно, в туман и ночь.

Чужая тень, безжалостна, темна,

Ложилась на лиловые обои, —
Он пел еще, но рушились устои,
Кончалась жизнь; кончалась тишина.

Мелодия лилась ночной росой,

Но таяла в пространстве бестревожно,
Шепча, что некто в комнату, возможно,
Войдет с клепсидрой, скрипкой и косой.

Птица

Стук по стеклу — и вот скривились лица,
Испуганные, засмеялись мы.
И я сказал: «Наверно, это птица
В окно стучится из промозглой тьмы».

Металась тень и хлопала крылом

По влажному стеклу окна ночного;
Бесформенная, словно черный ком,
Взлетала вверх и упадала снова.

Влеклись ночные тучи, словно льды,

Во мраке время замедляло бег,
Мерцали свечи робко и печально —

И роскошью казались нереальной

На скатерти, сверкавшей, словно снег,
Хрустальные бокалы и плоды.

Ужин

Вдруг стали падать воск, вино и хлеб
Из наших рук. Внезапно тишь настала.
Огонь свечи метнулся от шандала.
Окно во мрак открылось — как во склеп.

Тяжелый дом поплыл на гребне вала

Над странами, с незримых сорван скреп.
В пучину смерти мчал нас от причала
Шквал времени, безжалостен, свиреп.

Все глубже одиночество, все тише,

И каждый за столом, оцепенев,
Во взор чужой глядится, как в зерцало.

Пока не отгрохочет ветр по крыше,

Забудь, забудь, что в сердце боль и гнев,
И слушай смех, и слушай звон бокала.

В странствии