Дни осени, по всем приметам,впускают в кровь твою ростки:пора кончать расчеты с летом,смести с дорожек лепестки;фонарь китайский на террасеуспел потухнуть и облезть,и мысли о последнем часе,задребезжа, внушает жесть, —строфа, оборванная немо,листва, летящая, шурша…Ты, мягких рычагов система,ответствуй, где твоя душа?
Сады и ночи
Сады и ночи — в глубокомхмеле древнейших вод,проглоченные потокомартериальных темнот;дыханье знойного ложаравнинной, влажной странывстает, печаль уничтожапоследней, пустой луны.Лепестковым, розовым слоеммир от сознанья закрыт:пусть достанется он героям,тем, кто спасает и мстит —Зигфриду, Хагену; сонновспомни: всего лишь однакапля крови дракона —и смерть сразит колдуна.Ночь антрацитных пиний,полный пустот ярем,влажных магнолий, глицинийразвратный гарем,бесстыдно трудятся оры,ворохами — цветы, трава.Усыпают подарки Флорышкуру немейского льва.Древний, влажный, огромныйнаклоняется лик;видишь: за пустошью темной —луг и родник;мысли, дела — все короче.Лишние речи — долой.Только сады и ночисохраняют образ былой.
* * *
«Видишь — морем полны и светом…»
Видишь — морем полны и светомзвездные невода;песни пастушьи при этомдвижутся, а куда?И ты — исполнись терпеньем,путь — издревле ничей;спустись по немым ступенямза вестниками ночей.Миф исчерпан, и слово,а потому — иди,но пантеона иногода не́ зришь ты впереди;не сделай к Евфрату ни шагу,туда, где трон в алтарь,в темень хмельную влагулей, мирмидонский царь!Заране часы известныстрадания, слез; и вотцветение в погреб тесныйк ночному вину придет;эоны текут бестревожно,почти не видать берегов, —дай вестникам все, что можно:корону, грезу, богов.