Читаем Вечный слушатель полностью

Вечный слушатель

Албрехт Роденбах , Гонсалвес Креспо , Евгений Витковский , Редьярд Джозеф Киплинг , Ян Янсон Стартер

Старый колодец

Я держусь подальше от колодца,Ибо он — дорога в глубь земную.Много знает он, как мне сдается,Про страну, которой не миную.Ну, а если я обязан все жеЗачерпнуть воды из темной глуби —У меня идет мороз по коже,Чуть взгляну во тьму в замшелом срубе.Что-то дремлет там внизу и манит,Вечный мрак выходит из-под спуда,И в себя, в себя пришельца тянет, —Мнится: он зовет меня оттуда.Ну, еще одно мгновенье выстой,Легкий плеск — покой воды распорот,А затем ведерко влаги чистойВытащу, свернувши цепь на ворот.Страх перебороть — всего дороже;Гляну в успокоенную бездну,Я себе оттуда строю рожи,Лишь уйду — так и внизу исчезну.Стоит ли трудов колодец древний?В нем один обман да холод мрачный.Прочь пойдем: у луга за деревнейБьет родник, холодный и прозрачный.

Признание

Коль жизнь игрой оказалась —Была тяжела игра.Когда приходит усталость,Это значит, что спать пора.Сон — попросту дань природе,Вечность — серьезный предмет.А я был рабом мелодий,До которых вам дела нет.Я знал: строка ли, напев ли —Все спрячу в себе — в аду.Найти ли защиту дешевлеОт тех, чьих мнений не жду?К вискам полночное чудоПрильнет луною и льном:Ничто не властно, покудаТы в жертвы назначен сном.Но время скроет, утишитЗвучание слов и от;До тех, кто все-таки слышит,Едва ли шепот дойдет.Значенья речь изменила,Бумага — в пятнах огня.Пусть пожелтели чернила,Но они спасали меня.Хранитесь там, в эликсире —Крик, поцелуй, звезда:Что мог, то сберег я в миреОтныне и навсегда.Игра навеки разбита,Но волною бегущих летЗолото будет отмыто.До прочего — дела нет.

Иммануэль Вайсглас
(1920–1979)

Он

Мы роем воздух, чтоб в него вселиться,В могилу, — взяв с собой детей и жен.Нам должно рыть, плясать и веселиться:Пиликай, скрипка! Труд не завершен!Смычку повелевает дисциплинаСкоблить кишки, и песнь играть одну —О смерти, это — мастер из Берлина,Туман, ползущий из страны в страну.И кровяной, вечернею порою,Когда уста разжать всего трудней,Я дом для всех в пластах воздушных рою:Просторней гроба, гибели тесней.Он и поэт, и цезарь стай гадючьих.Как в косы Гретхен, солнце в Рейн зашло.Просторна яма, вырытая в тучах:Берлинский мастер знает ремесло.