Вечный слушатель

Он — верная слега державного затвора;
Творитель вдовьих слез; ремесленник разора;
Профессор ужаса; миссионер ножа;
Законом признанный маэстро грабежа;
Природный собственник пожитков супостата,
Взъем и добор добра свершающий завзято;
Последыш тех, кто шел за Моисеем вслед,
Тельца златого жрец с библейски древних лет;
Во стане — голубок, вне стана — злобный боров;
Арапник мужиков; коса людских просторов.
Пять розог у него растут взамен перстов,
Он дня алчбы алкать по месяцам готов;
В докуку жизнь ему, он всюду ищет риска,
От радости дрожит, поняв, что гибель близко,
Коль он христианин — то лишь по временам,
Он твердо выучил: «Долги остави нам», —
Однако до конца не смог запомнить фразу
И полный «Отче наш» не прочитал ни разу.
Кровопусканье в нем ярит больную дрожь;
Насколько плох король, а может быть — хорош,
Решают кошт и харч; при нем жена прицепом
Плетется с детками и барахлом нелепым;
Коль он отхватит куш — тогда его родня
Для похвальбы пример имеет на три дня,
Еще четыре дня у них довольно пищи;
Коль он побывшится — они немедля нищи,
Но им грозит еще и худшая напасть:
Коль утеряет он в бою стопу иль пясть;
К чему он — без ноги, при костыле к тому же?
Уж как ни плох мертвец — и то калека хуже!
Такие вслед ему пошлют во гроб слова
Гнилые отпрыски, презрители родства.
Почет — не для него: едва ль рубакой смелым
Солдата назовет начальник между делом.
Иным прядильщикам идет кудель наград,
Но даже похвалы не требует солдат;
Из римских воинов кто памяти достойны?
Лишь Сципион ходил в Пунические войны!
Один погибнет зря — другого ждет успех.
Лишь Александр живет из македонян всех!
Шанс выжить в памяти и вычислять не надо:
Один из тысячи, один из мириада.
Из нас любой спешит, по мере сил смирен,
К мгновенью, что грядет мгновеньям всем взамен.
Угнаться можно ли, сии слова читая,
За тем, кто яр в бою, но чья душа — святая?
Однако же душа, озлоблена в миру,
Склониться сможет ли в посмертный час — к добру?
И, сколь ни горестно, однако в том присяга,
Что лишь нежившему на этом свете — благо!

Мореход