Вечный сон. Прощай, красавица. Высокое окно

— Сперва сказал, что от общего знакомого. Потом — что случайно наткнулся на мою фамилию в телефонном справочнике.

Рэнделл осторожно порылся среди вещей на столе и с таким видом, будто касался чего-то нечистого, вытащил белую карточку. Придвинул ее ко мне.

— У него была ваша визитная карточка.

Я поглядел на нее. Она лежала у Марриотта вместе с другими бумагами, которые я не потрудился просмотреть в Пуриссима-каньоне. Действительно, это была одна из моих карточек. К тому же она казалась слишком грязной для такого аккуратного человека, как Марриотт. В одном углу было какое-то круглое пятно.

— Да, — сказал я. — Я раздаю их при любой возможности. Естественно.

— Марриотт согласился, чтобы деньги находились у вас, — сказал Рэнделл. — Восемь тысяч долларов. Поразительная доверчивость.

Я затянулся сигаретой и выпустил дым к потолку. От света стало больно глазам. Заныл затылок.

— Восьми тысяч у меня нет, — сказал я. — К сожалению.

— Будь эти деньги у вас, вы сейчас находились бы далеко отсюда. Или как?

Теперь на лице Рэнделла была холодная усмешка, но она казалась наигранной.

— Ради восьми тысяч долларов я готов сделать многое, — сказал я. — Но если б я хотел убить человека дубинкой, то ударил бы его от силы два раза — по затылку.

Рэнделл легонько кивнул. Один из сыщиков за его спиной сплюнул в мусорную корзину.

— Это и странно. Похоже на дилетантскую работу, но грабители могли умышленно работать под дилетантов. Деньги принадлежали не Марриотту, так ведь?

— Не знаю. Мне показалось, что нет, но лишь показалось. Он не захотел сказать мне, что за женщина связана с этим делом.

— О Марриотте мы ничего не знаем — пока что, — неторопливо произнес Рэнделл. — Не исключено, что он сам хотел присвоить эти восемь тысяч.

— Как так?

Я не верил своим ушам. Вид у меня, наверное, был ошарашенный. На спокойном лице Рэнделла ничего не отразилось.

— Вы сосчитали деньги?

— Нет, конечно. Марриотт просто дал мне конверт с деньгами, и, похоже, немалыми. Сказал, что там восемь тысяч. Зачем ему было похищать их у меня, если они были у него в руках еще до встречи со мной?

Рэнделл глянул в потолок, уголки его губ опустились. Пожал плечами.

— Вернемся немного назад, — сказал он. — Марриотта с дамой кто-то ограбил, взял нефритовое ожерелье и еще кое-что, а потом предложил его выкупить, можно сказать, по дешевке, если это действительно ценная вещь. Вручать выкуп должен был Марриотт. Ехать на встречу он собирался один, и мы не знаем, настояла на этом другая сторона или этот вопрос не затрагивался. Обычно в таких делах грабители бывают очень предусмотрительны. Но потом Марриотт, очевидно, решил, что можно взять с собой вас. Оба вы понимали, что имеете дело с организованной бандой и что шутки с такими людьми плохи. Марриотт побаивался. Это вполне естественно. Ему захотелось поехать в компании с кем-то. Компанию составили вы. Но ведь вы для него совершенно незнакомый человек, всего лишь фамилия на карточке, взятой у неизвестного человека, которого он назвал общим знакомым. Однако Марриотт в последнюю минуту решает, что вы возьмете деньги и встретитесь с бандитами, а он будет отсиживаться в машине. Вы говорите, что это ваша идея, но, возможно, он надеялся, что вы ее предложите, и, если бы не предложили, подал бы ее сам.

— Сначала эта идея ему не понравилась, — сказал я.

Рэнделл снова пожал плечами:

— Сделал вид, что не понравилась, но сдался. Итак, наконец ему звонят, и вы отправляетесь к тому месту, которое он вам назвал. Все это исходит от Марриотта. Самому вам ничего не известно. Прибыв на место, вы никого не обнаруживаете. Нужно спуститься в лощину, но вам кажется, что большой машине там не протиснуться. Собственно говоря, так оно и есть, потому что слева она сильно поцарапана. Тогда вы идете в лощину пешком, никого и ничего не обнаруживаете, ждете несколько минут, потом возвращаетесь к машине, и кто-то оттуда бьет вас по затылку. Теперь предположим, что Марриотт хотел присвоить эти деньги, сделав из вас козла отпущения, — разве он действовал бы не именно так?

— Прекрасная версия, — сказал я. — Марриотт оглушил меня, взял деньги, потом раскаялся и, предварительно зарыв их где-то под кустом, раскроил себе череп.

Рэнделл посмотрел на меня безо всякого выражения.

— Разумеется, у него был сообщник. Он должен был оглушить вас обоих и скрыться с деньгами. Только этот сообщник перехитрил Марриотта и убил его. Убивать вас не было необходимости, потому что вы его не знали.

Я восторженно поглядел на Рэнделла и погасил окурок в деревянной пепельнице, у которой когда-то была стеклянная каемка.

— Эта версия соответствует фактам — по крайней мере, тем, что нам известны, — сказал Рэнделл. — Она не хуже любой другой версии, какую мы бы могли выдвинуть в настоящее время.

— Не соответствует только одному факту: ведь тот, кто ударил меня, сидел в машине. Значит, я должен был заподозрить Марриотта — и представить все в том же свете. Но он убит, и я не могу его подозревать.