Вечный воин

За моими лошадями присматривал Радомир — мальчишка лет двенадцати, который был рабом в семье одного из репрессированных. Я решил, что белобрысый и голубоглазый должен прислуживать такому же, и забрал его. По словам Радомира, года два назад на его деревню напали кочевники, не успел спрятаться в лесу. Говорил на языке, который был похож и на древнегерманский, и на старославянский — какой-то промежуточный вариант. Поскольку я владел и тем, и другим, быстро научились понимать друг друга.

Обратный путь гуннской армии занял больше времени, потому что была отягощена обозом с награбленным, включая с десяток новых жен Атиллы — дочерей или сестер назначенных им вождей. Теперь эти вожди стали родственниками шаньюя, а против родни не бунтуют. По пути воины покидали нас, уезжали к своим стойбищам, чтобы спокойно провести зиму. До пушты, как назовут в будущем степи на территории Венгрии, добралась лишь четверть армии — гунны и живущее западнее. Они проводили Атиллу до его столицы, после чего тоже отправились по домам.

Руководил шаньюй своей империей из населенного пункта без названия, который трудно назвать городом. Это была деревня примерно из сотни деревянных домов разного размера и архитектуры, огражденная рвом шириной метров десять и глубиной три-три с половиной, валом высотой метров пять, по верху которого был частокол из заостренных дубовых бревен, а за пределами защитных сооружений и порой на значительном удалении от них находилось несколько сотен юрт и кибиток. В центре на невысоком холме стоял большой деревянный дом шаньюя — сруб, облицованный досками, тщательно подогнанными и украшенными резьбой. Потолок большого зала, который можно считать тронным, поддерживают деревянные колонны, так же украшенные резьбой, а пол выстелен коврами. В дальнем конце высокий постамент, на котором восседает на пятках Атилла, когда принимает послов. Рядом дом для пиршеств — типичный длинный германский, построенный, наверное, готами. Дальше были жилища трех старших жен: гуннки Керки, которая вместе с женой Онегеза в отсутствие мужей ведала дипломатическими делами, аланки Эски и Аклеберты, сестры короля гепидов Ардариха. За ними — дома, в которых жило по несколько младших жен, которых у Атиллы под сотню, сколько точно, не знает, наверное, и он сам, потому что женился на них для укрепления государственной власти. Но дети от всех жен растут вместе, и все мальчики имеют равные права, хотя, как говорят, лучше всего относится отец к старшему Эллаку, которого родила первая жена гуннка Энга, вскоре умершая, и Эрнаку, который, как предсказали шаманы, проживет дольше всех его сыновей. Слева от холма был большой и типично греческий, разве что построенный из дерева, дом Онегеза. Говорят, в нем есть баня и бассейн из мрамора и много статуй, а стены украшены фресками и полированными деревянными панно. Обычно в этом доме принимают римских послов, чтобы пустить пыль в глаза, поразить роскошью, потому что Атилла в быту скромен, ест из деревянной тарелки, даже когда гостям подают в золотых или серебряных.

Я провел в этом населенном пункте пять дней. Первые три дня пьянствовал в доме для пиршеств вместе с другими старшими командирами. На этот раз сидел в самом низу стола, хотя при желании, начиная со второго дня попойки, мог бы перебраться и выше, потому что к тому времени все ужрались так, что забыли про статусный выпендреж. На четвертый день все, кто мог передвигаться самостоятельно, расползлись по своим домам, юртам или кибиткам, а остальных отнесли рабы. На пятый день я перехватил Эдекона по пути к Атилле и попросил похлопотать, чтобы меня отпустили к жене, пообещав приехать сразу же, как только пойдут в поход на кого бы то ни было. Получив добро, на следующее утро присоединился к купеческому каравану, который повез скупленную у гуннов добычу в столицу Восточной Римской империи.

14