Вечорница. Часть 1

– Марья-то? – ответила за бабу Улю Егоровна, – Да в деревне у нас жила, теперь уж не стало её, много лет ей было. А с русалками она повстречалась, когда ещё в девках была. На Ивана Купалу пошли тогда молодёжь на реку ночью гулять, костры жечь, хороводы водить. Марья притомилась уже петь да плясать, отошла в сторонку, под деревом присела и слышит вдруг как зовёт её кто-то, голос вроде как кого-то из нашенских, она в ответ спрашивает:

– Кто зовёт?

А в ответ снова говорят:

– Иди к нам, Марья, иди к нам!

И смех звонкий, как колокольчики звенят.

Марья и думает, что кто-то из девушек своих кличут её, встала и пошла к деревьям.

– Да где вы? – кричит.

– Здесь мы, Марья, здесь, иди сюда.

Ну она идёт на голос, дальше и дальше. Далеко от костра отошла. Темно между деревьев, не видно ничего. Вдруг вышла она на поляну, пятачок небольшой, и светлее здесь будто, луна к тому времени взошла, вот такая же, как у нас нынче, большая, яркая. И видит Марья на поляне девушки хоровод водят, только не деревенские подружки это, а русалки.

– А как она это поняла? – спросила Катя.

– Да их трудно не узнать, – ответила баба Уля, – Волосы у них длинные, распущенные, в волосах кувшинки белые, платья они не подпоясывают, а сами навроде тумана, полупрозрачные.

– Да, – продолжила Егоровна, – Точно. Ну так вот, Марья-то и смекнула, что русалки это. Да потихоньку назад-назад попятилась, а те не пускают, подхватили Марью под руки, заволокли в свой хоровод, и закружили в танце. Страшно Марье, а что делать! Смотрит она на них потихоньку, разглядывает, лица у них вроде как одинаковые у всех, глаза прикрыты, будто спят, волосы спадают на плечи.

Как вдруг видит, среди русалок одна будто знакома ей, вот удивление. Кружится Марья в вихре танца, а сама всё думает как убежать от русалок, да ещё откуда ей лицо одной из них знакомо. Да тут и вспомнила, что это ведь дочка Матвеевых, что утонула несколько лет назад. Вот уж сейчас совсем страх Марью сковал, ноги онемели, а русалки кружат и кружат её.

Подняла она глаза наверх, видит, и на деревьях русалки сидят, волосы свои длинные гребнем причёсывают. Сегодня последняя ночь у них, чтобы повеселиться и нагуляться, а с первыми петухами уйдут они на дно. И когда уж думала Марья, что сейчас замертво упадёт без сил, остановили русалки хоровод.

– А мы тебя знаем, Марья, – засмеялись они, – Ты нам платочки свои дарила в прошлые годы.

Вспомнила Марья, что вправду об те годы на Купалу бросала она платки в реку, в дар водяницам.

– Другие девицы венки лишь отпускали на воду, а ты о нас подумала, Марья, – зазвенели снова их голоса, – За это мы тебя тоже отблагодарим. Не ворожи нынче на жениха, не плети венка, мы тебе и так скажем судьбу твою. Выйдешь ты, Марья, в этом году замуж, жених у тебя со стороны будет, волосом светел, статен да высок, на Покров свататься приедет.

Сказали так русалки и вмиг пропали, будто и не было их. Поляна тёмная сделалась, ветер в ветвях зашумел, стон пронёсся по лесу. Ни жива ни мертва Марья со страху, бросилась она к своим, к костру. Прибежала к девкам да парням, вся дрожит, еле вымолвила, что русалок видела. Пока молодёжь гуляла, Марья всё у костра сидела, согреться не могла, холод её сковал. Лишь позже уж она нам всем поведала о том, что на поляне было, что русалки ей говорили. Вот какая история была.

– А про жениха-то не обманули русалки Марью? – спросила Катя.

– Не обманули, – ответила Егоровна, – Ровно под Покров приехали сваты с дальней деревни, а тут у нас тётка его жила, у жениха значит. Вышла Марья замуж вскоре. А жених после признался, что Марью у костра увидел в ту Купальную ночь и влюбился сразу.

– Как в сказке, – мечтательно проговорила Катюшка.

– В жизни-то и не то ещё бывает, что в сказке, – отозвалась баба Уля.

– Ой, вы поглядите-ко, – засмеялась Егоровна, – За мной Барсик мой пришёл, хозяйку потерял.

У ног Егоровны и правда крутился, прижимаясь и мурлыча, огромный рыжий кот.

– Ну идём, идём домой, – Егоровна кряхтя поднялась со скамейки и попрощавшись со всеми пошла к себе, Барсик побежал следом, громко мяукая.

– И нам пора на боковую, уже стемнело совсем, – сказала баба Уля, – Идёмте в избу.

Катя, уже на крылечке бросила последний взгляд на луну, та застыла над домом апельсиновым ярким шаром, освещая таинственным светом деревню, лес за околицей и речку, ту самую, в которой живут русалки.

Ночные покосы

Дед сидел на любимом своём пне, что стоял под окнами дома и точил косу. Давно когда-то, когда ещё Катюшкина мама была маленькой, на этом месте росла липа, и однажды в грозу молния попала прямо в дерево и рассекла его почти до самого основания, липу пришлось срубить, остался от неё лишь пень.