Ведарь

— Всё-всё-всё, выхожу! — я положил руку тете на грудь, и протиснулся мимо краснеющего от злости санитара.

— Ну что, поехали, что ли? — донеслось с переднего сидения, пожилой санитар наблюдал сцену с начала и до конца.

Молодой помог врачихе забраться в машину, не переставая прожигать меня злобным взглядом.

— Может, до Медвежьего подкинете? — поинтересовался я, не особо надеясь на положительный ответ.

— Мы не такси, сам доберешься! — огрызнулся парень, и звучно хлопнул дверцей.

Яркие фонари дернулись с места, и белая машина с красными полосками по бортам увезла в занимающийся рассвет моего родного человека. Внутри образовалась липкая пустота от осознания того, что я виновник её страданий.

В голове носились обрывки мыслей, Юля, оборотни, тетя Маша, Иваныч.

Почему так? Кто вытащил меня из огня? Что за добрый человек вызвал «Скорую»?

Машина повернула за угол, последний раз мелькнули маячки на крыше. Где-то вдалеке прозвучал протяжный волчий вой, тут же заскулил под соседским крыльцом Тузик. Соседка за забором набожно перекрестилась, и попятилась к дому.

Обратил внимание, что возле дома глубокие рытвины, пучки коричневой шерсти, чернеющая кровь на небольших листьях конского щавеля. Похоже, что бой происходил прямо перед домом.

Юля!

Рванул в дом. Игла в карман.

Пять минут до полянки. Летел сломя голову, не разбирая дороги, но напрасно. Пусто. Ни следа от пикника или клочка одежды. Лишь почерневшие капли крови на расправляющейся траве — доказательство нашей драки.

Некогда играть в следопыта. Быстро обратно и за «Скорой».

В двадцати километрах от села я увидел мерцающие огни, вошел в скорость уезжающей машины и последовал за ней, держась на приличном расстоянии.

Где-то далеко, за полосой зеленого леса, за неглубокой речкой, за злосчастной поляной, ещё раз протянулся вытягивающий душу вой.

Глава 19

Километр за километром — навстречу рассвету.

Машина не пропадала из виду. Я сам превратился в машину, через нос порциями заходил влажный воздух, через рот выдыхался горячий парок.

Бежал по выщербленной полосе асфальта. Воя не слышно долгое время, скорее всего оборотни потеряли наш след. Через щели и заплатки в асфальте пробивались молодые стебельки травы — природа сопротивлялась вторжению человека. Все слабее с каждым годом, но сопротивлялась. Собирала силы в кулак и наносила удары, то тайфуны, то цунами, то будила спящие веками вулканы.

Машина благополучно катила вперед, помимо бензиновых выхлопов доносился иногда дымок сигаретного дыма. Не ускорялась и не снижала скорости, значит с тетей все нормально.

Пока бежал, попытался проанализировать ситуацию: оборотни узнали обо мне, но как? Скорее всего проследили за Евгением.

Проследили за вечерними пробежками и устроили засаду. Юлю использовали как приманку — знали, что я смогу прорвать защиту.

Сволочи!

Если им нужен я — зачем тетю-то покалечили? Или она вступилась за меня? А почему я в горящем здании очутился?

Мда, хреновый из меня аналитик.

Возле деревни «Медвежье» нагревшиеся подошвы окунулись в прохладную лужицу, проводил взглядом машину. Сердце в груди билось чуть быстрее обычного — сказываются тетины тренировки. Белая машина превратилась в точку на горизонте и нырнула за очередной холм, пропав из виду.

Я отправился к Иванычу.

Деревенька жила своей жизнью, кто-то копался на огороде, кто-то ковырялся в тракторе, две старушки настороженно посмотрели на парня в испачканной одежде. Попытался отряхнуться по дороге, но грязь успела намертво въесться в волокна. Местные взирали на пришлого с опаской, но, когда я проходил мимо, возвращались к своим делам.

Дома задумчиво глядели вдаль стеклами окон, резные наличники обрамляли зашторенные глаза подобно вычурным ресницам. Показался знакомый оскал дракона на коньке.

За забором соседнего с Иванычем дома на солнышко щурилась симпатичная девушка в цветастом сарафанчике. Может её сватали за Федора? Тогда ему повезло с выбором, девчоночка что надо: большая грудь, крепкие руки, рослая. Такая и хозяйство вытащит, и деток здоровых нарожает.

Я подмигнул ей, улыбаясь самой широкой улыбкой. Девушка посерьезнела лицом, глаза впились в мою фигуру. Губы, предназначенные для поцелуев, отчего-то скривились. Верхняя губа дернулась вправо и вверх, показавшийся белоснежный клык увеличился в два раза, натянул нежную кожу на подбородке. Я вздрогнул от неожиданности и отвел глаза, переключившись на калитку. Боковым зрением увидел, как зуб пропал, но девушка продолжала смотреть на меня в упор.

Чертыхаясь про себя, кое-как развязал веревочку на заборе. Доски калитки расчесали выросшую редкую траву. Под пристальным взглядом я придал веревке первоначальный вид, и скрылся за углом дома. Дубовая дверь на поверку оказалась запертой, постучал и услышал за домом странное хеканье с последующими шлепками. Словно шлепали провинившегося школьника. И знакомое ворчание Вячеслава.