Ведарь

Открылось незабываемое зрелище — посреди огорода на пеньке сидел угрюмый Михаил Иванович. Черенком лопаты он то и дело тыкал в спины занимающихся ребят. Знакомое упражнение — по колено в выкопанной яме, выпрыгиваешь стопой и удерживаешься на краю. Пот ручьями струился по красным лбам берулек, спины выгибались от ударов.

— Чего приперся? — не оборачиваясь, спросил Иваныч.

— Ого, вот это слух! — восхитился я. — Как узнали?

— Да твой запах ещё с дороги учуяли, когда за Марией бежал. Что с ней? — черенок ткнул в твердую спину заслушавшегося Вячеслава.

— Ай! Почему так больно, и именно мне? — проворчал Вячеслав, на белесых бровях повисли блестящие капельки.

— Значит — заслужил! И ты не ленись работать, самому же эта наука когда-нибудь пригодится!

Черенок толкнул в спину Федора. Тот потерял равновесие и опрокинулся навзничь. Рукой попытался найти опору, но она воткнулась в мягкую кучу земли, и звучный шлепок возвестил о приземлении.

— Тьфу на вас, лентяи! Сашок, покажи, как нужно делать! Все равно больше не испачкаешься! — скомандовал Михаил Иванович, черные глаза пробуравили мою грязную одежду.

— Времени нет, у меня плохие новости…

— Давай-давай! Посмотрим, как ведари скачут! Или сикнул? — радуясь возникшей передышке, в один голос загудели парни.

— Успеваем, — кивнул Иваныч.

— Тогда поглубже яму нужно, — ребята не отстали бы, но утереть нос двум врунишкам следовало.

Вячеслав подхватил на лету лопату, в несколько зачерпываний углубил яму, земля мягко рассыпалась на низенькой куче. Вызывающе кивнул, ну как, пойдет?

— Глубже, из такой канавки даже младенец выпрыгнет, — я понаблюдал, как краснеет лицо Федора.

Угрюмый Михаил Иванович скривился в усмешке. Вячеслав зло зыркнул, но увеличил яму в два раза, черенок почти полностью утопал в выгребе.

Заточенное полотно воткнулось в выросшую кучу, приглашающий жест рукой, на лице застыло ожидание моего позора.

Что ж, я спрыгнул — яма по грудь, немного потоптался, утрамбовывая землю. Сразу же послышался окрик Федора.

— Ты долго там вытанцовывать будешь? Или тебе, как плохому танцору, что-то мешает?

Вячеслав солидарно хохотнул. Возможность померяться силой всегда будоражит молодую кровь. А уж, сколько колючек припасено под языком — на случай провала зарвавшегося хвастуна…

Со всех сторон сдавила холодная земля, колени не согнуть, даже пришлось поднять руки над головой, чтобы ещё больше не испачкаться. Представил свое тело туго сжатой пружиной, приподнял носки и щелчком разогнул.

Вязкое дно осталось внизу, ветер свистнул в ушах, и ноги уперлись в скользкую глину по краям ямы. Правая нога слегка поехала, но успел переступить и теперь с легкой ухмылкой смотрел на потупившихся парней. Михаил Иванович также с интересом разглядывал их лица.

— Ну как? Удовлетворены? — спросил я.

— Да пошел ты, — одновременно ответили ребята.

Показав обиженные спины, двинулись по направлению к дому.

— Эй, вы куда? Кто вас отпускал, лентяи? — гаркнул Михаил Иванович.

— Как куда? Проверять на месте ли сарай, этот раздолбай просто так не может зайти! — не озираясь, ответил Вячеслав.

— Дисциплинка страдает! — вздохнул Иваныч и мотнул головой, — Пойдем, что ли? Чая навернешь, да и расскажешь что к чему.

— Михал Иваныч, некогда же, с тетей…

— Пойдем, расскажешь. Время есть — перевертней рядом не ощущаю! — Иваныч зашагал следом за ребятами.

В знакомой комнате чисто вымыто, постели заправлены и на выскобленном столе отсутствует радость для тараканов, блестят кристальными боками граненые стаканы. Всё очень здорово поменялось с моего первого прихода. Может, потому что Иваныч дома?

Федор зашел с двумя тарелками, на одной пироги устроили кучу-малу, на другой развалились конфеты в желтеньких обертках. Следом, с дымящимся чайником в руках, зашел Вячеслав. Федор пододвинул коробку с чайными пакетиками.

— Садись, рассказывай! Время ещё есть! — скомандовал Иваныч и показал пример, разместившись на внушительной табуретке.

— Руки!!! — выпалил Федор, когда Иваныч потянулся к пирогу, но тут же смягчился. — Михаил Иванович, руки бы надо помыть, все же в земле ковырялись. Вдруг глисты заведутся.

Вячеслав хохотнул, выставив ослепительно белые зубы, но осекся, наткнувшись на строгий взгляд Иваныча. В свое оправдание оба парня подняли руки до уровня плеч, продемонстрировали чистоту оттертой кожи. Получилось так синхронно, словно долго готовились к этой шутке и наконец-то представился шанс выступить.

— Научил на свою голову! — хмуро проворчал Иваныч, подмигнул мне, — Ладно! Пойдем, Александр, хоть рожу умоешь, а то как погорелец выглядишь.

— Так я…

— Все расскажешь за чаем, — поднятая ладонь остановила вырывающиеся слова.

Холодная вода плеснула из-под соска умывальника ледяной струей. Миллионы иголочек впились в лицо, онемевшие губы защипало, грязь смывалась темными ручейками. Неужели такой чумазый? Хотя чего удивляться — после тушения пожара и многокилометровой пробежки. На белоснежном вафельном полотенце остались серые разводы. Виновато взглянул на Иваныча, тот понимающе покачал головой.