Ведарь

— Постараюсь! А мне дадите парашют? — я покрепче прижал похудевшие рюкзаки к груди.

— Тебе зонтика мало? На парашют ещё не заработал! — не оборачиваясь, крикнул подполковник.

Сергей деловито проверил оснастку Иваныча, тот осмотрел амуницию друга. Так два воина проверяют обмундирование и экипировку товарища в тех местах, где ошибка одного влечет за собой смерть обоих.

— Товарищ подполковник, разрешите обратиться? — из двери в отсек пилотов высунулась слегка растрепанная голова пилота.

Лет на десять старше меня, складки прорезали щеки. Нос с горбинкой, оливковый загар и слегка завивающиеся волосы делали пилота похожим на грека.

— Разрешаю! — коротко ответил подполковник, помогающий Иванычу прикрепить страховочный шнур к перекладине.

— Через пять минут будем над зоной выброски! — отрапортовал пилот.

— Добро! После нашего выхода заходите на аэродром. Ждите нашего появления, командировочных должно хватить. На аэродроме вас уже ждут. Все под мою ответственность!

— Есть! — лихое козыряние и дверь скользнула на место.

— Александр, подойди ко мне! — подполковник развернул меня к выходу передом, а к себе задом. — Не вертись!

Забряцали карабины, пристегивая меня к подполковнику. Ленты дергали то вправо, то влево, проверялось натяжение.

— Полетим тандемом! Ничего не бойся, с утками не дерись, комаров не ешь. Будешь кричать — отстегну! — напутствовал добрыми словами Сергей, — Иваныч, мы за тобой! Пошли!

В сторону отъехал люк самолета, показались урчащие турбины, прилипшие к плоскости крыла. Внизу, насколько хватало глаз, простиралась тайга, узкими трещинами голубели речушки, промелькнула пара проплешин лесных озер. Мутная дымка на горизонте готовилась принять в себя раскаленный диск солнца.

Сзади подтолкнул подполковник.

— Не зевай! — на ухо прогремел бас.

Иваныч шагнул в пропасть, не оглядываясь, хлестнул обратно страховочный трос. Поджатые ноги мелькнули под дюралевым брюхом огромной птицы, и Иваныча отнесло на полсотни метров. За ним следом потянулся маленький парашютик на длинных стропах.

Стена из мышц подталкивала следом, ещё чуть-чуть и кончится ребристый пол. Где-то глубоко внутри противно заныло, но сумел справиться с тошнотой и показал большой палец Сергею.

— Готов! Тогда раз, два, три! — ноги оттолкнулись от поверхности.

Все завертелось, чередовались местами самолет, небо, земля.

Небо, земля, самолет. Небо-земля, земля-небо.

Понемногу рос страх, что именно сейчас парашют не раскроется. Именно сегодня Аннушка разольет масло…

Земля развернулась зеленой простыней, ветер бьет воздушными кулаками по телу, залетает в рот, пытается порвать щеки. Глаза сходу слезились от мощных ударов, сквозь пелену влаги также крутился сине-зеленый калейдоскоп. Руки дрожали от страха. Мысли единственно о том, чтобы зацепиться за что-либо твердое и надежное, но в скорости падения их выдувало вместе со слезами. Цеплялся за рюкзаки, словно они могли помочь и смягчить возможный удар о землю.

— А-а-а!!! — по ушам резанул громкий крик.

Тут же слева прилетел хороший шлепок по уху, смягченный шлемом, но все же довольно ощутимый. Крик застрял глубоко в горле, и лишь спустя одно моргание глаза до меня дошло — кто кричал.

— Не бзди, всего-то 10 секунд летим! — перекрывая шум ветра, раздался звучный рев в ушах.

Я крепко стиснул зубы, вот уж не ожидал от себя подобного поведения. Сотни раз видел в фильмах, как десантируются доблестные гвардейцы, но как же страшно приземляться в первый раз. Вспомнил недавний шутливый прыжок в бездну, тут же содрогнулся от мысли о том, что нога могла соскользнуть с масляного поручня. Похоже, что пара-тройка волос перекрасилась в белый цвет самостоятельно.

Мысли скакали хаотично, по щекам текут капли выбитых ветром слез, тут же срываются и уносятся прочь. Я неожиданно поймал себя на мысли, что задержал дыхание и надо бы вдохнуть, а то грудь начало покалывать.

— Чому ж я не сокил, чому ж не лятаю! — проорал над ухом дикий голос подполковника.

— Парашют открывайте! Разобьемся же! — слова предательски вырвались сквозь стиснутые зубы.

— Да я парашют в самолете оставил! Зонтик нужен?

За такие слова я готов был убить этого приколиста. Но едва набрал в грудь воздуха для достойного ответа, как резко рвануло по груди и ногам. Рывком едва не выбросило рюкзаки из рук. Вцепился в них так, что напряжение начало сводить судорогой.

Падение замедлялось. Быстро поморгал, сгоняя остатки слез с ресниц.

— Чего-то тяжеловато стало, никак в штаны наложил? — веселился за спиной подполковник.

Я молча глотал: что ж, сам напросился на подобное обращение — оставалось делать вид, что не слышу подковырок. Отстраненно наблюдал, как приближается зеленый массив.

— Не писай, прорвемся! ещё и на свадьбе твоей погуляем! — не унимался Сергей.

— Хорошо бы до свадьбы дожить! — слова не застревали в горле, хотя и прорывались сквозь плотный комок, который никак не хотел сглатываться.

Острые верхушки елей зеленым частоколом выстроились внизу, приглашая приземлиться в игольчатые объятия. Угрюмые деревья, видевшие не одну бурю, политые не одним дождем, стоят как богатыри на рубежах.