Ведя Взмокин – наш товарищ

Приспешники Змея ругались. Они долго-долго выясняли кто виноват в первой и второй неудаче, но про третью неудачу помалкивали. Ведь в третий раз – невозможно сказать – потерпела поражение сама Гирза-Мара, потерпела дважды; не сумев решить задачу Зергера, она захотела силой раздавить всю компанию, но тоже не смогла… Никогда еще не было такого случая. Но говорить что-то Гирзе-Маре никто не мог.

Сама Гирза-Мара невидимкой сновала по залу, задевая слуг Змея и насмехаясь над ними, а потом, обратившись в тонкую фигуру (вроде той, что явилась Зергеру), подскочила к Вор-Юн-Гаку:

– Великий, дай мне еще раз проучить ту компанию! – из ее раскосых глаз текли слезы, полные яда. – Дай мне еще раз обрушить на них свою силу и свой гнев! Я же так несчастна!… Увидишь, Великий, как я сокрушу Взмокина! Как я расплющу его мохнатого приятеля, его глупую толстую шкуру! Зергера перетяну к себе и тогда…

Но Вор-Юн-Гак отмахнулся:

– Оставь свои страдания, Алчущая. К чему тратить время? Если ты не смогла победить их поодиночке, то неудивительно, что ты не победила их вместе. Ты хочешь бить их еще раз, но хитрее? – так они сами стали хитрее. Этот сочинитель в майке и стоптанных лаптях действительно опасен со своим творчеством. Его мохнатые приятели – большой без хвоста и мелкий Гониденек – плоды простой природы; но при умелом руководстве можно добиться очень многого даже с такими дурачками. О Зергере и говорить не хочу. Этот мечтатель наделен реальными возможностями. То, что они вытворили, это… Мне необходимо от них избавиться; но сейчас же это невозможно! Мудрейшие, – обратился Вор-Юн-Гак ко всем слугам, – кто ответит, как мне их убить, если их нельзя убить? А?

Все мудрейшие, как один, проглотили слова со страха. Даже Гирза-Мара немного сжалась.

Вор-Юн-Гак долго смотрел вперед, а потом произнес – ледяным, пронзительным голосом:

–Ладно. С ними пока ничего нельзя сделать – здесь; но я знаю чего они хотят. Они хотят – да, они очень сильно хотят, это неудивительно – во Вселенной очень многие чего-то хотят. Но очень немногие знают, что именно они хотят, хотят на самом деле. Большинство этого не знает. Им только кажется, что они знают, чего хотят. Ими движет самообман. Вот я и дам им – то, чего они хотят… как им кажется.

Вор-Юн-Гак моргнул – приспешники пропали, даже Гирза-Мара уползла – и произнес:

– Непонятно, зачем мне только эти ничтожные типы, если вечно приходиться все делать самому.

В уме Хитрого Подлого Змеи рождались идеи; идеи сцеплялись друг с другом, разбухали, росли, превращаясь в поразительные и страшные сущности.

…

Ведя заметил, что темнота возникла и тут же пропала, а вместо нее появилась какая-то комната, с абсолютно черными стенами, без потолка и с ярким-ярким светом. Он и Гониденек оказались вдали от этого света (Гониденек влез подмышку Веде), Зергер с Авужго – ближе. Свет исходил из странного объекта, висевшего в воздухе. Зергер подошел и увидел, что это куб с торчащими из каждой грани полусферами.

– Это кубем – геометрическое тело; обычно его не существует в природе.

– Может, грохнуть его надо? – предложил Авужго.

Ведя, сам не зная зачем, смотрел во тьму. Казалось бы, в ней нет ничего кроме тьмы, но на самом деле в ней было еще нечто. Это нечто напоминало клыки или когти; словно сам Вор-Юн-Гак наблюдал за ними. В этот момент Гониденек высунулся в сторону света:

– А нельзя ли свет прибавить? Я весь вспотел… от мрака.

Вспышка. Потом еще – и еще.

Гониденек кубарем полетел вниз, во что-то мягкое. Это была мука, сладкая, рассыпчатая – Гониденек тут же принялся ее есть, нимало не задумываясь о последствиях.

Соколу Авужге показалось, что все вокруг накрылось радугой – бесконечные, широкие полосы завертелись перед ним, играя красками и перетекая одна в другую. Радуга опутала его собой, приподняла, а потом мягко опустила.

Авужго огляделся и увидел вокруг себя луг, чуть подальше холмы и черное небо в звездах, хотя было светло как днем. Авужго пощупал себя («Вроде целый»), повертел головой и позвал:

– Ведя! А Ведя!! Дядя Зергер! Куда все делись! Вот история напала. Что ж делать? Пить чего-то хочется…

Вмиг из ниоткуда возникла здоровенная кружка с брагой.

Сокол Авужго не удивился, но пробормотал – смущенно:

– Я вообще-то не это… больше молоко употребляю.

Кружка пропала, а вместо нее возникла другая – такая же здоровая, с молоком, похожим на сметану.

Сокол Авужго весь облизался, пока добрался до дна.

– Важно попили. Даже хорошо. Только вот скучно очень и под спиной чешется… Ой, вот теперь весело. Весело!

Авужго улыбался во весь рот. Он внезапно стал так доволен, так доволен, что даже говорить не мог. Ему было хорошо. И ничуточки не скучно!

…Зергер, едва взглянув на кубем, ощутил, как пространство вжимается, вжимается в него, что какая-то белая линия стремительно летит к нему из бесконечности и тянет бесконечность за собой. В ее конце Зергер увидел крошечное окошечко; оно подходило все ближе, ближе, не увеличиваясь, и наконец достигло Зергера. Стало серо и как-то пусто.

Зергер дернул языком и произнес: