Ведяна

Человкъ, котораго они именуютъ такъ ныне, – мужчина лтъ сорока, ростомъ высокъ, волосомъ русъ, и борода руса, какъ у всх итилитов. Живетъ онъ на краю сла въ бдной изб и своего хозяйства не иметъ, работой не занятъ. Но онъ и не иметъ на это времени, потому что главная его забота – это лченіе и еще боле успокоеніе приходящихъ къ нму крестьянъ. Они же снабжаютъ его всмъ необходимымъ, такъ что ни въ чёмъ онъ не нуждается. При своихъ лтахъ онъ недавно впервые женился и сейчасъ иметъ дочь-младенца, и жена его на сносяхъ. Поговорить съ нимъ намъ не удалось, потому что люди стоятъ къ нму въ очередности и пускаютъ разв что тхъ, кто сильно мучается болью или при смерти. Намъ довелось видть, какъ принесенный къ нму отрокъ лтъ четырнадцати, до того упавшій съ лодки и бывшій безъ памяти, такъ что многіе сочли его утопшимъ, очнулся и всталъ посл наложенія рукъ и поцлуя въ уста. Въ другомъ случа названый Итильванъ излчилъ молодуху, находящуюся въ родовой мук, такъ что она тутъ же родила здороваго младенца, коій и былъ показанъ собравшейся толп. Однако не вс лченія кончаются хорошо, и иногда онъ признаетъ самъ, что ничего не можетъ сдлать, предавая больного его судьб. Но и въ этихъ случаяхъ больные уходятъ отъ него успокоенные. Думается, что разговорами своими названный Итильванъ снимаетъ съ нихъ смертную тоску, отчего они пребываютъ впредь въ добромъ расположеніи духа и уж не тяготятся своею участiю.

Стоитъ ли говорить, что вс названные нами примры чудесъ, сотворяемыхъ Итильваномъ, приводятъ толпу, постоянно окружающую его домъ, въ неистовство…»

В этом месте текст неожиданно обрывался – ни даты, ни подписи. Сразу за ним шёл другой: