Ведьма

«Эх, забыл Треплу в языке дырку сделать!» — внезапно мелькнула невпопад мысль в голове у Плешивого, — «Ничего. Если я из этой передряги выберусь целым и невредимым, я две дырки проковыряю… Одну Треплу, а вторую… себе!»

— …нынче ночью и слег, — важно прогнусавил тем временем Двустворчатый и чем-то мерзко булькнул. — Вот за тобой и послали…

«Значит ОН был не совсем точен», — Плешивый даже в мыслях не мог поставить два слова рядом: «ОН» и «солгал». — «Значит присылали именно за мной?!»

Мысль была настолько дикой, что Плешивый почти не обратил на нее внимания.

— Ну, пойдем глянем, что там с вашим вожаком стряслось, — мрачно буркнул Плешивый, шкурой чуя, как сквозь щели диковинных жилищ на него пялятся десятки глаз, многие из которых были похлестче, чем у Двустворчатого.

Вожак лежал на полу свой конуры, основу которой представлял вплавленный в бетон остов какой-то машины: то ли танка, то ли вездехода, по останкам трудно было определить. В норе было сумрачно, но глаза вожака флуоресцировали и давали достаточно света. В норе можно было даже читать, если бы только здесь это пришло кому-нибудь в голову.

— Умираю я, — хрипло прогудел вожак, и глаза его, действительно, на миг потускнели. Внешне вожак походил на огромный высохший корень, покрытый грязной растрескавшейся корой. Только глаза — три блестящих линзы, сквозь которые лился поток света — диссонировали с дендроидной внешностью. Глаза носили отпечаток явно искусственного происхождения. А впрочем, черт их мутантов разберет!

Плешивый скинул с плеча вещмешок и стал доставать пробирки и различные физические приборы: вольтметр, осциллограф, электроскоп…

— Сейчас поглядим, — пробормотал Плешивый, вспоминая, какие параметры отец настоятель называл нормальными при предыдущих обследованиях вожака.

— Чего тут смотреть, — прохрипел вожак, и по всей его поверхности пощелкивая побежали крошечные зеленые огоньки, похожие на огни святого Эльма. — Помру я. Ночью был приступ… Кто-то порчу наслал… Часа через три будет второй… Третьего я не переживу.

«Удивительно, как ты вообще дожил до сегодняшнего дня», — подумал Плешивый, тупо разглядывая показания вольтметра — разность потенциалов на соседних участках кожи, порой, достигала у вожака 40–45 вольт.

— Сейчас сделаем анализы, — бормотал Плешивый, набирая в пробирку серебряную вязкую жидкость, служившую вожаку кровью. — «А ведь и правда похоже на «Собачью Старость». Вот уж не думал, что мутанты ею тоже болеют?!»

— Ты вот что мне лучше скажи, — хрипло пробормотал вожак, — ты у озера когда-нибудь был… ночью?

Плешивый едва не выронил пробирку и вновь ему на мгновение показалось, что ладони его рук светятся едва уловимым серебряным светом, словно там затаился лунный зайчик, забравшийся под верхний слой кожи.

— ОН запрещает нам выходить из приюта по ночам, — тихо произнес Плешивый, и это было правдой. — Сейчас я сделаю тебе микстуру, ты выпьешь и немного поспишь…

— Опять глотать какую-то гадость, — вожак шевельнулся, и огоньки на его коже испуганно шарахнулись в разные стороны. В воздухе запахло озоном. — Но ты, все равно, не уходи… — Вожак направил все три светящихся глаза на Плешивого, и тот ощутил себя словно актер на темной сцене, высвеченный мощными прожекторами.

— ОН отпустил меня на три дня, — тихо сказал Плешивый.

— Этого достаточно, — пробормотал вожак, и Плешивому почудилась в его голосе скрытая угроза.

«Ерунда! Я просто нервничаю. Все таки первый раз без НЕГО… Да еще эти предстоящие ночевки в деревне», — Плешивый вдруг осознал, что до него, ни один обитатель приюта не ночевал в деревне. Даже ОН.

Двустворчатый бесформенной кучей тряпья громоздился у входа в нору вожака.

— Ну что, будем устраиваться на ночлег? — И вновь Плешивому послышался с трудом пробивающийся из недр Двустворчатого изуродованный смешок. — Ты никогда еще не ночевал в деревне?

Плешивый отрицательно помотал головой и пристально посмотрел на Двустворчатого, силясь понять говорит он серьезно или издевается.

Двустворчатый булькнул еще раз и вдруг совершенно нормальным голосом произнес:

— Я думаю, тебе у нас… ночью понравится.

Рядом с норой вожака стояла торчком огромная бочка, в диаметре метра два и около трех метров высотой. В боку у нее зияла дыра, через которую легко мог протиснуться даже Двустворчатый.

Плешивый заглянул во внутрь — там было пусто, лишь в противоположном от входа конце виднелась грубо сколоченная широкая лавка.

— Ну, как апартаменты? — с плохо скрываемой гордостью спросил Двустворчатый. — Здесь раньше Чумной жил, но неделе три назад, когда случайно на болоте подцепил «Дикий Волос», он подался на юг… Там у них, говорят, колония есть. Ну, это ж надо?! Ты представляешь, все как один Диким Волосом заражены, потеют гепарином, да зудят себе ультразвуком… Спятить можно!

— Ты, лучше скажи, бочку изнутри «Стервяком» брызгали? — хмуро спросил Плешивый.

— А-то?! — радостно булькнул Двустворчатый.

— Ну и ладно, — вздохнул Плешивый и полез в бочку.