Ведьма

…”Занятно”, подумал Николай, справившись с очередным наваждением Лимба. На этот раз ему припомнили эпизод, когда он стащил хозяйственные деньги — они всегда лежали на виду, нужно что домой — бери и иди покупай — чтобы купить себе игрушку. Устроить подарок на Новый Год. Совесть одолела маленького Николая только в магазине — но всё же одолела. Он вернул деньги, прежде чем кто-нибудь хватился, и родители подарили ему именно то, что он собирался “подарить” себе сам. И вот на тебе — возвращённое детское воспоминание жгло и мучило куда сильнее, чем в тот день. Не сразу получилось рассмеяться и прогнать эту пытку прочь.

“Тут нужно быть праведником”, подумал Николай. И то вопрос — сколько таких вот воспоминаний найдётся у праведников? А пока стоишь и предаёшься раскаянию и стыду, фауна чует тебя и спешит на возможную трапезу. Так ведь и не уточнил, чем же питаются тут птеродактили и протеи. Живые тени ассимилируют всё материальное, с ними понятно, а остальное?

Новый поворот, новый портал. Вот не надо было глядеть, но Николай глянул.

…Огромная, чудовищная по размерам кровать. Будуар. Пышно, роскошно обставлен. И на постели — сам Николай с Анной. Похоже, та самая первая ночь — оба изрядно навеселе, обоим плевать на приличия и прочее, им важнее внезапно ударившее в голову сладострастие. Не могут оторваться друг от друга, чтобы сливаться в единое целое — ради болезненного, оставляющего горькое похмелье удовольствия.

Вот только сейчас те двое, которых Николай видел по ту сторону портала, сливались буквально — в кошмарное существо о восьми конечностях о двух головах — подобно тому самому дикому протею, существо на постели постоянно меняло очертания, лица плыли и искажались, но звуки доносились всё те же — те, которые помнил сам Николай. И не было возможности стряхнуть наваждение, убрать ту память прочь. Николай, ощущая, что комок встаёт в горле, сумел отвести взгляд от портала и шагнуть в сторону.

Только-только начала отпускать тошнота, а память — зрительная, слуховая и прочая — начала подёргиваться дымкой — как позади послышался шорох. Николай оглянулся. То самое жуткое существо — лишь отдалённо человеческое, с четырьмя руками, четырьмя ногами и парой уродливых голов — выбиралось из-за портала. Оно посмотрело на Николая двумя парами глаз и взревело.

От вспышки солнечной лампы существо задымилось и развалилось надвое — руки, ноги и головы распределились как попало — и пришлось выдержать несколько неприятных секунд, отмахиваясь слепящим полотном света, прежде чем последние фрагменты чудовища не обратились в пепел.

Николай услышал пронзительный скрежет в небесах. Нужно было осторожнее с лампой — привлёк внимание самых опасных здешних чудовищ.

Над ним, сворачиваясь в спираль, в живое торнадо, тянущее к добыче хищный хобот, собирались десятки — а может быть и сотни птеродактилей.

* * *

— Там птицы! — завопил Болтун — сейчас он был пилотом-разведчиком. — Зубастые птицы! Они нападают на Колю! И на Сашу тоже!

— Отправляйте туда всё, что есть, — приказала Чернова-старшая. — Нужно отвлечь их. Болтун, немедленно на базу!

— Я не брошу их! — возмущённый голос Болтуна. — Я должен…

— Болтун, это приказ, возвращаться немедленно!

— Есть! — голос Болтуна. И сразу же яркая, переливающаяся всеми цветами радуги вспышка со стороны дронов — ведущего, на котором Болтун, и дронов сопровождения.

Болтун включил аварийные средства связи — простыми словами, запустил все мыслимые ракеты и маяки, чтобы привлечь внимание.

Привлёк. Облако птеродактилей, уже сворачивающееся в боевое построение, смерч, на глазах поднялось и направилось в сторону дронов-разведчиков. Болтун повторно задействовал “иллюминацию” — и уже повернул в сторону базы — прежде, чем Чернова успела перехватить управление его дроном.

— Всему персоналу приготовиться к эвакуации! — приказала Чернова-старшая. — Воздушная тревога, готовность две минуты!

— Что он натворил? — тихо спросила Шустрая. Она и Ушастый уже забрались на плечи Черновой-старшей.

— Отвлёк птеродактилей на себя, — ответила Чернова-старшая сквозь зубы. — Он молодец, но его могут догнать. Приготовьтесь, через минуту тут будет тысяча хищников, мы отступаем.

* * *

Саша уже думала, где искать укрытия — не так далеко был портал в одно из неприятных воспоминаний. Если птеродактилей будет много, придётся уходить туда — с риском оказаться невообразимо далеко, где не будет убежища, не будет помощи. Лимб играет со своими жертвами, как кошка с мышью — и поддавшегося ловушкам человека будут изводить долго, прежде чем сожрут. И, похоже, в этом нет никакой злой воли, повторяла мама. Просто закон природы. Лимб — просто очень чуткая система, человек сам призывает всё то плохое, что до сих пор его гложет — сам вызывает худшего из своих палачей.

Она увидела вспышку — яркую, словно фейерверк запустили. Спасатели?! Наконец-то! Птеродактили словно этого и ждали — они уже кружили над Сашей, готовясь напасть, как поднялись, все разом, и помчались в сторону вспышки.