Ведьма

Всё было так же — да не так. Да, это комната Николая — та комната, из детства. Но отчего-то здесь прохладнее обычного, зябко. На улицу! Анна-Луиза — Шанталь — где-то там, у ёлки. Вон как она сияет…

Николай подбежал к окну. Ничего там не сияет. Уныло горят несколько огней в домах напротив, а гирлянды на огромной ели во дворе темны. И фонари почти не светят — слабо-слабо тлеют. Что тут произошло? И почему в квартире так тихо? Где обычный, привычный звук жилого дома?

— Коля? — голос матери из гостиной. — Подойди-ка сюда!

Привычку слушаться в него вбили намертво. Николай уже направился — если удастся увидеть маму, это как минимум воодушевит. Но отчего такой странный тон? Он, Николай, успел уже что-то натворить тут, что-то неподобающее? Но даже если натворил бы, с ним говорили бы спокойно. По пальцам одной руки Николай может сосчитать случаи, когда родители повышали на него голос.

— Мама? — Николай замер у дверного проёма, ведущего в гостиную. О, вот это да! И ёлка сияет, и гора коробок — подарков — под ней, и стол накрыт — от одного вида текут слюнки. Стоп! Замри! Николай припомнил мультфильм “Синяя птица”. Что-то не так. Его словно подталкивают туда. И почему мама не вышла сама? Она никогда не пряталась, всегда выходила навстречу.

— Это мой сон, — заявил Николай громко. — Мама, если я нужен — пожалуйста, выйди.

Взять за руку, припомнил он слова Анны-Луизы. Тот, кто настоящий, кто не желает зла, тот не побоится взять за руку. Время шло, но никто не выходил из спальни. Николай прикрыл, на долю секунды, глаза, и припомнил, как всё выглядело на самом деле, в тот самый Новый год. Открыл глаза — теперь гостиная выглядит так, как она и выглядела. Нет огромной горы подарков, нет ломящегося от вкусностей стола. Теперь Николая не пытаются заманить в гостиную обманом. И звуки дома стали обычными, нет мёртвой тишины.

— Это мой сон, — повторил Николай, и торопливо оделся в уличное — ничего при этом не упустив.

Он вышел из двери квартиры и замер. Дверь в квартиру напротив приоткрыта, и там творится что-то неправильное. Крики, ругань, звуки бьющейся посуды.

— Помогите! — детский крик из-за двери. — Пожалуйста, помогите!

Николай помотал головой. Опять ловушка? В квартире напротив не было детей такого возраста. И там никогда не ругались, тем более — не дрались.

— Это мой сон! — повторил Николай громко, и дверь квартиры захлопнулось. — Это всё неправда, там никогда не дерутся!

И поспешил на улицу. В подъезде стало светло и чисто — а только что было сумрачно и повсюду, казалось, валяется сор и стены исписаны похабщиной. И словно стёрли всё огромным ластиком, вернулось то, правильное прошлое.

Николай выбежал на улицу и бесстрашно помчался к ёлке.

Анна-Луиза — в детском облике — сидела там, на скамейке, смотрела в подзорную трубу на звёзды. На звезду, если быть точным — в небе сияла только одна звезда. Услышав Николая, Анна-Луиза встала, спрятала трубу в чехол, сняла рукавицу и молча протянула Николаю ладонь. Тот, не без опаски, взялся за неё. Приятная, тёплая и живая ладонь.

И — словно починили электропроводку после долгой поломки. Вспыхнули гирлянды на исполинской ёлке, зажглись окна вокруг, засияли фонари, вернулись радость и веселье. Анна-Луиза улыбнулась.

— Со мной что-то случилось, да? — спросила она, глядя в глаза Николая. — Подожди, не рассказывай. Просто вспомни, я сама пойму. — Она сняла и вторую рукавицу, взяла Николая за обе руки.

Короткий момент головокружения. И Николай увидел изумление в глазах Анны-Луизы.

— Так вот что случилось… — проговорила она медленно. — Саша ведь жива? Я успела?

— Саша жива, — заверил Николай. — Она сказала, что ты рассеялась, что тебя больше нет.

— Не совсем, — улыбнулась Анна-Луиза. — Но почти. Это страшно. Это даже страшнее, чем тогда, в замке. Идём, нам нужно вернуться, мы нужны остальным!

И Николай припомнил, что перед тем, как Анна-Луиза — Шанталь — исчезла в лабиринте — исчезла, прихватив с собой всех противников — она пристально посмотрела ему в глаза.

— Вот оно что, — покачал головой Николай. — Ты успела создать свою резервную копию?! Во мне?

Анна-Луиза рассмеялась. По-детски — громко, запрокинув голову, от души.

— Так меня ещё не называли, — призналась она, смахнув слёзы веселья. — Да. Ты выжил, поэтому выжила я. Я должна извиниться?

Она всерьёз спрашивает, вон как смотрит в глаза.

— Нет, — растерялся на момент Николай. — За что?! Видела бы ты, как Саша переживает. Что нужно, чтобы ты вернулась?

— Зеркало, — тотчас отозвалась Анна-Луиза. — И я чувствую, что не одна здесь. Кто-то ещё успел спрятаться в твои сны. Кто-то, кто хорошо тебя знает. Кто-то, кто застрял в Лимбе, между жизнью и смертью.

“И, похоже, я знаю, кто это”, мрачно подумал Николай.

— Я помогу тебе, — пообещала Анна-Луиза. — Но ты сам должен справиться с ними. Это твой сон, ты здесь сильнее всех. Идём?

* * *

Они поднимались по лестнице, и дом преображался — возвращался в то, подлинное прошлое. Исчезали последние пятна грязи и сумрака, за дверями воцарялся праздничный, живой шум, приходил и оставался праздник.