Ведьма

— Мадемуазель де Сен-Блан? — коротко поклонились мужчина и женщина-инквизиторы, и Анна-Луиза, по ту сторону зеркала, исполнила реверанс. — Приносим извинения за этот инцидент. Вы разрешите? — Анна-Луиза кивнула. Оба инквизитора повернулись лицом к Саше и Николаю.

— Александра Родионовна, — вновь улыбнулась женщина. — Совет Инквизиции уполномочил меня объявить, что мы завершили предварительное следствие и не обнаружили в ваших действиях состава преступления. С вас сняты все ограничения. Ваше стихийное вмешательство признано оправданным, вы не были под принуждением. Мы не станем заносить этот инцидент в ваше личное дело, но просим вас впредь быть осмотрительнее.

— Я обещаю, — смутилась Саша, но секундой спустя вновь посмотрела в глаза женщины. — Спасибо!

— Возможно, мы ещё вызовем вас в качестве свидетеля, — добавил мужчина. — Господин Третьяков? — посмотрел он в глаза Николая. — Полагаю, вы понимаете, почему вам не следует посвящать никого за пределами этого помещения в события последних пятнадцати минут.

— Да, полностью понимаю, — согласился Николай.

— Скажи “обещаю и клянусь”, — попросила Саша вполголоса, осторожно потянув Николая за руку. Николай кивнул: — Я, Третьяков Николай Петрович, обещаю и клянусь, что не посвящу никого за пределами этой комнаты в события последних пятнадцати минут.

Инквизиторы одобрительно кивнули.

— Благодарим за сотрудничество, господин Третьяков, — улыбнулся мужчина. — Вы поклялись при свидетелях. Доброго вам вечера! Мария Ильинична? — обратился он к Черновой-старшей. — Вас подождать?

— Да, если можно. Я ненадолго.

Инквизиторы вновь удостоили окружающих короткого поклона, и отбыли.

* * *

— Шанталь, — обратилась Чернова-старшая к отражению девочки. — Благодарю, что поручились за Николая и мою дочь. Я понимаю, какую ответственность вы взяли на себя. — Анна-Луиза улыбнулась и вновь исполнила реверанс. — Вы разрешите мне поговорить с моей дочерью и Николаем наедине? Буквально пять минут.

Анна-Луиза кивнула, поманила Розу за собой, и обе они убежали куда-то в сторону окна — по ту сторону зеркала.

— Что вы заставите меня забыть сегодня, Мария Ильинична? — поинтересовался Николай. Чернова-старшая рассмеялась и поманила к себе дочь. Привлекла её к себе и поцеловала в щёку. Саша, всё это время неулыбчивая, сумела улыбнуться. “Они и впрямь очень похожи”, заметил Николай. “И мама выглядит лет на тридцать, как будто старшая сестра”.

— Я пообещала не причинять вам вреда, Николай, — ответила Чернова-старшая.

— Мама, ты опять хитришь, — взяла её за руку Саша и посмотрела матери в лицо. — Он не заметит, а я всё замечаю!

— Хорошо, хорошо, не сердись! Я ничего не заставлю вас забыть, Николай. Полагаю, вы догадываетесь, почему я сделала то, что сделала.

— Вы беспокоились за Сашу, — предположил Николай. — Думаю, я вас чем-то очень не устраиваю.

— Всё верно. Но за вас поручилась Шанталь, а это очень многого стоит. Вам всё ещё предстоит доказать, что за вас поручились не напрасно, поэтому не расслабляйтесь.

— Кому доказать, вам?

— Нет-нет, Саше и Шанталь. Моё мнение теперь не так важно. Саша? — Чернова-старшая повернула голову и дождалась, пока дочь не встретится с ней взглядом. — Мне извиниться?

— Пусть Коля скажет! — Саша встретилась взглядом с Николаем и тот отрицательно покачал головой.

— Я думаю, Мария Ильинична считала, что поступает правильно. — Николай встретился взглядом с Черновой-старшей. — Я предпочту считать всё это недоразумением.

— Я согласна, — кивнула Саша. — Мама?

— Я согласна, давайте начнём с чистого листа. Приезжайте к нам домой, Саша — там всё и обсудим. Приезжайте все, когда сможете. У меня только один вопрос, Николай. У вас серьёзные намерения по отношению к моей дочери?

— Серьёзные, — подтвердил Николай, не отводя взгляда от глаз Черновой-старшей. Та кивнула и повернулась к дочери.

— Саша? — улыбнулась Чернова-старшая. Саша молча отпустила её ладонь и подошла к Николаю. Протянула ему обе руки, и глаза её из серых стали пронзительно-зелёными.

— Только я и ты? — спросила она, глядя ему в глаза. Николай взял её за руки. Ощутил тепло, вливающееся из её ладоней в свои.

— Только я и ты, — подтвердил он, чувствуя, как учащается сердцебиение.

— Отныне, и до конца всех времён, — добавила Саша. Жар нарастал, её ладони начали обжигать.

— Отныне, и до конца всех времён, — повторил Николай, и Саша, отпустив его руки, обняла его. И почти сразу же отпустила и встала рядом.

— Что можно рассказать ему, мама? — поинтересовалась Саша.

— Всё, что в рамках разумного. Ты и сама поймёшь. Меня ждут, Саша, мне пора. Теперь и вы отвечаете за неё, Николай! — посмотрела Чернова-старшая в глаза Николая. — Берегите мою дочь!

— Да, Мария Ильинична!

Чернова-старшая шагнула к нему и обняла — Николай подавил порыв отшатнуться — а затем обняла дочь.

— Доброго вечера! — пожелала она, и вот уже дверь конференц-зала закрылась за ней.

— Шанни! — позвала Саша, шагнув ближе к зеркалу. — Шанни, она ушла, выходи!