Ведьма и Христос

Вытащив ведро и, при этом,  половину расплескав себе на штаны, председатель поставил его на край родника и как-то неуверенно, с застенчивой – столь ему несвойственной –   пробормотал:

– Вот эта… свежая… наша… родниковая.

Яна рассмеялась.

– Полейте мне на ладони, пожалуйста, я с утра толком и не умылась.

В общем, по окончании умывания и питья председатель с почти что новым бухгалтером проследовал до правления, мимо собственного дома. Он и не подумал его обойти задами, дабы жена или кто из соседей не заметили.

Заметили. И жена. И соседи. Но бывшему участковому было не до этого: если не на седьмом, то на небе, так, четвертом он точно находился.  Когда они дошли до правления, уже стало тепло, небо стало  чистым, с небольшим вкраплением облаков;  где-то прогудела машина, замычала чья-то корова, устроили перекличку петухи и кудахтали куры.

В правлении Яна стянула с себя свитер и осталась во вчерашней майке с черепом, а Бляшкин вновь, движимый любопытством, закосился на ее татуировку на правом плече, безуспешно силясь ее разглядеть, попутно проговорив.

– Вы, это, садитесь, вот ручка с листом.

Словом, через пару минут заявление было написано, нужная печать поставлена и новый бухгалтер готов был приступить к своим обязанностям.

О том, что об «околдовавшей» – это ж было «все понятно»  – председателя  незнакомке уже вовсю судачили в деревне, Бляшкин даже не представлял. А зря.

Глава 5

День пролетел для Бляшкина как один миг.  А то и быстрее. Председатель еще пожалел о быстром его завершении: как-то уж слишком расторопно солнце скрылось за горизонтом. Новый бухгалтер радовала глаз не только внешне, но сноровкой в работе и еще усидчивостью, коей бывший участковый не обладал совсем и более пяти минут за бумагами не мог усидеть в принципе.

Все бухгалтерские бумаги за последний год были сверены, что-то в них исправлено, что-то скорректировано. То, что в председателевой бухгалтерии  не все ладно, стало понятно где-то через полчаса, когда Яна принялась качать головой и все чаще, не отрывая глаз от цифр, повторять: «Простите, а вот здесь у вас…».

Бляшкин отвечал не всегда внятно, в конце концов признавшись, что ни черта в этих де;бетах и кре;дитах не понимает. Яна в ответ только улыбнулась и поинтересовалась наличием компьютера. Ибо с ним, по ее словам, работа пошла бы побыстрее.

Председатель только развел руками и машинально оторвал репей с рукава висевшего на стуле Яниного свитера. Компьютер – монитор, точнее – она, таки, потом разглядела: стоял он в углу на полированной тумбочке и был накрыт белым покрывалом – по советской еще деревенской традиции, только применимой к телевизору. То, что в деревне нет интернета, она также быстро догадалась.

Бляшкину пришлось пару раз отлучиться из правления. Ненадолго. Но даже это доставило ему невыразимую душевную рану: совсем не хотелось расставаться со столь ценным сотрудником. Впрочем, одна из отлучек была связана с походом в сельпо, дабы купить что-нибудь к чаю. На свое усмотрение. Ибо Яна на соответствующий вопрос ответила: «Йогурт какой-нибудь».

Бляшкин скупил в сельпо все йогруты, включая просроченные, взял батон белого. Вчерашний. Поскольку сегодняшнего не было, и еще купил полкило залежалой колбасы, так как незалежалая  отсутствовала.

По ехидному взгляду скучавшей за прилавком, в окружении мух, дородной Клавкиной сестры, председатель понял: она в курсе новой сотрудницы, только вот спросить побаивается. Бляшкина вообще в селе многие побаивались, особенно пьяного. Да и к трезвому относились с опаской.

Вернувшись в правление, председатель распихал йогурты по полкам в холодильнике, с некоторой тоской поглядел на «Абсолют»: «Грамм двести не помешало б» – подумал,  и принялся нарезать бутерброды, включив электрический чайник.

Совместного обеда – к одновременной досаде и радости Бляшкина – не получилось. Яна так и не оторвалась от работы. Наконец, где в полдевятого она произнесла:

– Ну, кажется, все.

Бляшкин глянул на часы  и с улыбкой произнес:

– Переработали сегодня, я вас, энта, премирую – и тотчас вспомнил, что оклад Яне не назначил, а она и не спросила. «Странная, все-таки, она какая-то» – подумал председатель, но развивать данную мысль не стал. Им овладело иное состояние, не испытываемое – уже страшно подумать – сколько лет.

– Ну, все, я пошла, – произнесла бухгалтер, вставая со стула и слегка потягиваясь, чем взволновала Бляшкина еще больше.

– Я провожу, – произнес он неуверенно, жутко боясь отказа.

– Да я вроде запомнила дорогу, хотя, но, если хотите, пойдемте.

– Ага, – произнес Бляшкин со счастливой улыбкой и зачем-то схватил висевшую который уж год без надобности, на гвозде, милицейскую фуражку.

Столкнувшись с  удивленным бухгалтерским взглядом,  повесил фуражку обратно.

Яна рассмеялась, натянула свитер и они отправились знакомой уже дорогой.