Ведьма полесская

Марылькины дядьки время от времени важно похаживали по двору в добротных сапогах, к которым крестьяне особо бережно относились и надевали лишь по праздникам или на великие ярмарки. Рубахи, вышитые по вороту и низу орнаментом и подпоясанные тонкими ремешками или цветными поясками, придавали своим хозяевам ухарский вид. И чем зажиточнее крестьянин, тем наряднее рубаха и замысловатее вышивка.

Бабы на свадьбу тоже нарядились во всё лучшее, что имелось в сундуках. Их наряды были более разнообразны и с более выраженной национальной вышивкой.

Рукава, ворот и нагрудная часть льняных рубах пестрели колоритным орнаментом. Поясные юбки у многих баб и молодиц отличались по покрою и украшениям. Одни красовались в суконных красных андараках, другие – в синих или зелёных летниках и понёвах[49]. Но особое внимание крестьянские женщины уделяли красочности фартука. Фартук – это, можно сказать, лицо костюма. Он украшался различными складками, затейливо вышитыми узорами и орнаментами, обрамлялся покупными или домоткаными кружевами.

На женских ногах обувь тоже сидела по-разному. Которая молодица побогаче, всячески выставляла напоказ изящные чаравики, изготовленные умелым ремесленником. Кто беднее, стыдливо прятал грубые сапоги или постолы[50] домашнего изготовления.

Замужние женщины укрывали головы цветастыми хустками и намитками[51]. Девки на свадьбах красовались в венках, перетягивали волосы лентами-скидочками.

Хотя все между собой и были роднёй, но ревностных взглядов на убранство друг друга сёстры, золовки[52], своячины[53], тётки да ятровки[54] скрыть не могли. То у одной, то у другой лицо омрачалось от завистливого взгляда на яркий блеск чужих бус; губы высокомерно кривились в надменной ухмылке при виде более бедного наряда; яркий орнамент расшитого фартука вызывал у кого-то плохо скрываемый вздох.

Народ в ожидании молодых проводил время за разговорами. Мужики вели степенные беседы на житейские темы; бабы, продолжая придирчиво оценивать наряды, обсуждали все последние сельские новости; и те и другие гадали о благополучии сегодняшнего брака.

Многие гости открыто сетовали на скоропалительность этой женитьбы: можно было бы ещё несколько месяцев и потерпеть, подготовиться как следует и справить веселье, соблюдая все обычаи и ритуалы. Ни сватовства, ни змовин[55], ни многого другого к этой свадьбе не проводилось.

Немногочисленные приглашенные гости рассчитывали погулять на звонком веселье, а тут – тихое застолье.

В надежде на угощение во двор заходили самые нетерпеливые односельчане, не удостоившиеся чести быть приглашёнными. Видя, что пришли слишком рано, сбивчиво передавали Марфе поздравления для молодых и, неловко потоптавшись, отправлялись восвояси.

Уже давно замечено, что хорошие важные новости среди людей распространяются очень быстро, а вот вести о чужом несчастье или горе – и того быстрее. Так и сейчас: весть о конфузах на венчании чёрным вороном пролетела по всему селу, не обошла стороной и избу невесты. Ещё задолго до приезда молодых собравшиеся гости узнали о дурных предзнаменованиях.

Затихли весёлые шутки, сопровождавшие всякую свадьбу; громкие беседы и возбуждённый гул унялся до тихих перешептываний. В предзастольном ожидании молодых гости находились в растерянно-подавленном настроении.

Только малым ребятишкам взрослые заботы и опасения были нипочём. Сбившись в стайки, ребятня весело носилась среди гостей, оглашая двор визгом и радостными криками. Родители их не унимали, не приструнивали. Детвора разыгралась, и, если бы не их звонкий смех и весёлый шум, можно было бы подумать, что здесь народ собрался на поминки.

Но вот наконец к хате Марфы Логиновой подкатили свадебные упряжки. Молодые с немногочисленной свитой шаферов и друзей вышли к гостям. Хлебом-солью встречали новобрачных дядька Алесь со своей женкой. Рядом стояла растроганная Марфа.

Видя сильную растерянность у встречающих, Андрей понял, что и здесь уже всё знают. Он решил исправить унылую обстановку, а посему временно взял бразды свадебного генерала в свои руки. Образованность, авторитет и социальное положение просто обязывали его избавить свадьбу друга и всех участников от нерадостного настроения. И это нужно сделать немедля.

Выйдя наперед новобрачных, Андрей Семенович поднял руку и громко произнёс:

– Одну минуточку, почитаемые гости и молодые, я имею слово!

Вокруг установилась заинтересованная тишина. Даже детишки убавили игривый пыл и уставились на необычно наряженного дядьку.

Выдержав небольшую паузу, Андрей Семенович начал свою речь тихим баритоном:

– Марфа Николаевна, и вы, почитаемые гости! До вас, как я понял, уже дошёл слух о незначительных казусах во время венчания. Так вот, я хочу вам сообщить, что, на моё мнение и по суждению священника, ничего страшного не произошло. Ну, вышло маленькое недоразумение! Ну и что тут такого? Такие каверзы с любым могут статься. Просто все мы очень подвержены суеверным страхам и во всём видим какие-то дурные предзнаменования. Не надо пугать самих себя. Нечего волноваться!