Ведьма полесская

Дело в том, что императорский указ более чем вековой давности (1724 г.) запрещал принуждать к браку крепостных крестьян без их «самопроизвольного желания». Но, как всегда и везде в царской России, законом для крепостных служило слово помещика. Особенно это проявлялось в глубинке. Дремучее невежество полесского мужика премного способствовало самоуправству и попранию многих законов местными панами.

Андрей, положив руку на плечо друга, сразу перешёл к важному разговору:

– Прохор, я через недельку уезжаю. При удачном исходе дел – надолго. А мне очень хотелось бы побыть на твоей свадьбе, засвидетельствовать свое почтение и вручить подарок. Я, конечно, понимаю, что существуют серьёзные суеверия и традиции, перечащие этому, но это всё условности. Батюшка, я думаю, все эти проблемы разрешит, и священник не воспротивится, – серьёзно сказал Андрей и, повернувшись, обратился уже к пану Хилькевичу:

– Отец, я верно говорю?

– Андрюшенька, ну мы же с тобой уже на эту тему беседовали. Конечно, подсоблю молодым. Пусть деток плодят! – опять загоготал Семен Игнатьевич.

– Обвенчаем как знатных господ.

– Благодарствую, Семен Игнатьевич… Я так понял, что… свадьбу надо править уже в эти воскресные дни, – растерянно произнес Прохор.

Он, конечно же, знал о причине скорой своей свадьбы, но такой спешности никак не ожидал.

– А чего тянуть? Не переживай, поможем чем можем! – не видя никаких затруднений и находясь в отличном настроении, задорно гоготал пан Хилькевич.

Назначили день венчания и свадьбы, хотя и выбора-то никакого не было. Для подготовки и проведения этих обрядов предстояло успеть сделать уйму дел, а времени оставалось в обрез.

Прохор и Марылька метались в круговороте хлопот. Нужно было подготовить и венчальные уборы, и медные колечки, и рушники, и много всего прочего, включая иконы Спасителя и Божией Матери.

Если кто из особо неимущих крестьян не мог приобрести необходимые реквизиты для таких церемоний, то многое имелось в церкви. За незначительное пожертвование на церковные нужды, таким людям предоставлялась возможность временного пользования такими предметами как кольца, рушники и прочие атрибуты венчания. Но всё же такие случаи были единичны, так как в жизни человека есть три основных события: рождение, венчание и похороны. И именно эти события должны отмечаться со всей значимостью и ответственностью, невзирая на сословия и имущественное положение.

Прохор и Марылька считались крестьянами из семей имущих, поэтому к венчанию и свадьбе готовили всё своё. Прохору, естественно, во многом оказывалась помощь от панского двора. Хлопоты настолько поглотили молодых, что они о многих своих второстепенных делах позабыли или оставили на потом.

А в это время девушка из лесного царства не могла сдерживать распирающее её трепетное волнение. Она просила солнце и луну не задерживаться на небосводе и скорее приблизить урочный час. Делать ничего не хотелось. В нетерпении Янинка не находила себе ни места, ни занятия. Ей непреодолимо захотелось поделиться своим счастьем с кем-то из людей, раскрыть тайну и, конечно же, увидеть в собеседнике белую зависть. Она и об этом тоже часто мечтала. Старуха Хима для такой роли не подходила, и Янинка вспомнила о Дуньке. Вот уж кто воистину изумится её счастью!

Задумано – сделано. Окрыленная девушка уже спешила к подружке.

Янинку словно прорвало. Сбиваясь и перескакивая с одной мысли на другую, она взахлёб рассказывала Дуняше о недавнем событии, о своих чувствах и волнениях. Весь облик девушки излучал радостное возбуждение. Вспоминая и повторно переживая все мгновения встречи с Прохором, Янинка находилась на вершине блаженства.

Вдруг взглянув на слишком долго и подозрительно молчавшую товарку, Янина недоумённо спросила:

– Дуняш, ты что, совсем не рада за меня? Или я что-то не так сделала?

– Да всё так, Янинка, – мрачно ответила подруга и, глубоко вздохнув, спросила: – Так когда, ты говоришь, у вас назначена встреча?

Обрадовавшись, что наконец-то подружка проявила интерес к её сердечным делам, Янинка опять радостно затараторила:

– Ой, осталось совсем ничего: завтра! Как медленно тянется время! Скорее бы уж наступило это завтра. Представляешь, Дуняша, возможно уже на этот раз он поцелует меня. Ух, аж сердечко замирает! И чего мне взбрело в голову сказать: «Через три дня»? Дура, наверное! Сказала бы: «Завтра!» – и не терзалась бы столько времени. Ой, как представлю, как он обнимет меня…

– Не обнимет… и не поцелует, – тихо и почему-то слишком угрюмо остановила Дунька гостью. – И вообще он не придёт завтра к старой берёзе.

– Дуняш, ты что говоришь? – всё ещё находясь в восторженном состоянии, Янинка не сразу уловила смысл услышанных слов. – Он сам спросил, когда встретимся, и мы условились через три дня. Если б ты видела, как он на меня смотрел! Я уверена, что он тоже меня полюбил! Это будет наше первое настоящее свидание! И не найдётся такой причины, чтоб помешать нашей встрече…

– Венчание…

– Что «венчание»? – Янинка растерянно заморгала.