Ведьма с серебряной меткой. Книга 1

Она говорила еще что-то, но Дани не слушала. Распахнула дверь и вылетела из магазина на тротуар. Ее душили рыдания. Нет, она не вынесет. Лучше бы убил сразу. Сразу!

* * *

… Больше до самого дворца они не разговаривали.

Но когда карета, наконец, остановилась, лакей в бархатной ливрее распахнул дверцу, а Дани увидела королевский дворец — в груди стремительно распустился горячий цветок радости.

Она стояла у парадного подъезда. Слишком близко к этому бело-голубому чуду, чтобы рассмотреть его целиком. Но если задрать голову, прямо над белой аркой входа распускались диковинные мраморные цветы, вставали на дыбы единороги и расправляли крылья грифоны, оскалившиеся и готовые к прыжку. Все это застыло в камне, но при этом казалось, что подуй ветер — и зазвенят тонкие лепестки изящных лилий, всколыхнутся роскошные розы, а единорог обязательно стукнет копытцем не в меру агрессивного грифона.

«Красота-то какая», — Дани продолжала завороженно рассматривать скульптурный ансамбль, и внезапно подумала, что наверняка король Маттиас очень милый и добрый человек. Злодей не будет окружать себя таким пронзительным великолепием.

— Пойдем, — Аламар легонько подтолкнул ее в спину, — следующая карета подъезжает.

Очарование схлынуло.

Она по-прежнему была пленницей и принадлежала человеку, который задался целью причинять ей боль.

Дани понурилась и покорно вложила руку в холодные искусственные пальцы.

Интересно, а если бы Аламар не потерял руку, и не был весь истерзан взбесившимися механоидами, был бы он… другим?

Она и сама удивилась тому, в каком направлении поползли мысли. Но почему-то, всего на миг, представила себе верховного инквизитора таким, каким он мог быть до той трагедии. Красивым. Решительным. И любящим, наполненным именно той светлой любовью, которая делает счастливым не только ее обладателя, но и тех, кто рядом.

Та ночь, когда она волокла по земле истекающее кровью искалеченное тело, изменила все. Наверное, и правда, нужно было его тогда оставить. Но Дани только и видела перед собой залитое кровью лицо, одна половина которого была буквально разорвана в клочья. Тогда… ей казалось, что она должна сделать все, чтобы спасти человека.

Лакеи взяли у Дани шубу, Аламар отдал тяжелый плащ и остался в мундире инквизитора. Она старалась не смотреть на него, не смотреть на черную маску. Под ней было настоящее лицо, а матово блестящая черная кожа не вызывала ничего, кроме тошнотворного страха и легкого головокружения.

— Идем, дорогая, — он усмехнулся, — пожалуйста, помни о том, как себя подобает вести.

Всеблагий. Он только что сказал «пожалуйста».

И она шла.

По пушистым темно-синим коврам с причудливыми узорами. Сквозь светлые залы с высокими стрельчатыми окнами. Оставляя за собой пестрые стайки придворных, разряженных в пух и прах.

За их спинами шептались. Пару раз Дани услышала «да где он ее подобрал?», и с трудом переборола желание обернуться, посмотреть в глаза этим людям, и ответить, где. На помойке.

Но пальцы холодил металл протеза, и она молчала.

Только в очередной раз миновав знакомую уже скульптурную композицию, спросила:

— Господин Аламар, отчего везде единороги и грифоны? Что это значит?

— Рехши отражает нападение ависийских войск, — спокойно ответил Аламар, — это было давно, до твоего и до моего рождения. Именно так, в аллегориях, и изображают победу королевства. И именно поэтому до сих пор нет выдачи из Ависии.

Подумал немного и добавил:

— Сдается мне, твой принц отправился именно туда…

Дани прикусила губу. Покосилась на Аламара. Но что можно понять по черной маске? Наверняка злится.

— И именно оттуда нам следует ждать нападения, — холодно закончил Аламар.

Они остановились перед высокими деревянными дверьми, сплошь покрытыми резьбой. Рядом навытяжку стоял караул, четверо солдат, вооруженных тяжелыми ружьями. Аламар поднял руку, протягивая ладонью к дверям, и тотчас же пыхнули зеленым магкристаллы, встроенные в деревянное полотно.

— Верховный инквизитор Рехши с супругой, — раздалось из-за дверей.

Створки дрогнули и распахнулись. Дани утонула в золотистом свете, невольно цепляясь за холодный протез руки.

Если бы несколько лет назад, греясь у костра и перебирая собранные в миску объедки, она бы сказала подружкам, что будет ужинать с королем, ее бы засмеяли. Может быть, даже забросали грязью. Да что там говорить! Бедная тетка Джема, а если бы ей кто сказал, что ее бестолковая служанка будет лицезреть короля Маттиаса? То-то было бы смеха, а заодно и жестоких щипков, от которых потом синяки. Дани хмыкнула.

И сейчас на руках синяки, которые оставил шагающий рядом мужчина.

Да и не только на руках.

Она удивленно моргнула при виде небольшого стола, сервированного на четыре персоны. И бездумно сделала книксен, так, как учила тетушка, опустив голову, не решаясь поднять глаза…

Видела лишь богато расшитые туфли с блестящими пряжками и тощие голени, обтянутые белоснежными чулками.

— Господин Нирс, — неприятный скрипучий голос.

— Ваше величество.