Ведьма с серебряной меткой. Книга 2

Дани резким движением накрыла ладонью кулон, что поблескивал в вырезе платья.

— Но ведь ребенок не виноват, ваше величество. Он маленький, и он — мой. Я рада тому, что он появится на свет. Все же я слышала, что род мастера Нирса — древний. Будет жаль, если он полностью прервется.

— Ты на диво разумно рассуждаешь, — буркнул Ксеон. С некоторых пор женщины, способные рассуждать, его раздражали.

Снова воцарилось молчание, каждый думал о своем. Ксеон размышлял о том, что было бы неплохо раздобыть нужный артефакт и понять, наконец, какой Дар скрывает в себе Дани. А о чем думала она, было неведомо.

Наконец они добрались до оранжереи, Ксеон толкнул тяжелые двери и с удовольствием вдохнул запах сырой земли, зелени и южных цветов.

— Прошу. Ты не бывала здесь раньше?

— Один раз была, — честно ответила Дани, — мне здесь понравилось. Красиво очень. И тихо.

— Я тоже люблю тишину… — он уже и сам не понимал, зачем говорит ей все это, зачем раскрывается, позволяет самому себе быть уязвимым. И вместе с этим не покидало чувство, что Дани — не из тех, кто ударит в спину. Скорее, закроет собой.

— Дани… Если тебе не слишком тяжело, расскажи, что произошло. Когда тебя пытался убить подручный Льер.

Она ощутимо вздрогнула.

— Так все-таки Льер… Мне сказал господин Лаверн, что это, скорее всего, был ее приказ, но я не могла поверить…

Всплеснув руками, Белочка начала мерить шагами дорожку, посыпанную ракушечником.

— Всеблагий, за что мне все это? Почему меня пытаются убить, извести? Разве что отравить еще не пытались!

И всхлипнула.

Ксеон подумал, что эти беременные совершенно непредсказуемы: не хватало еще истерик, обмороков и необходимости бежать за ароматическими солями.

— Дани, я сделаю все возможное, чтобы больше ничего подобного не повторилось, — сказал он, — ну же, не надо… Льер сидит в темнице и уже вряд ли оттуда выйдет.

— Она говорила, что вы обещали сделать ее королевой!

Он пожал плечами.

— Если бы она вела себя разумно, то так и было бы. А теперь… я считаю себя свободным от каких-либо обязательств. Прошу тебя, успокойся. И все же расскажи мне, что было. Как тебе удалось поджечь убийцу? А потом исцелиться? Я ведь в тебе не чувствовал никакого Дара из расщепленного спектра…

Дани с сомнением почесала переносицу, затем сокрушенно вздохнула.

— Но я не знаю, что вам ответить, ваше величество. Я сама не понимаю, как это случилось.

Выглядела она при этом настолько огорченной, что Ксеон не удержался и взял ее за руку. Провел пальцами по ладони, ощутил мелкие застарелые мозоли — их Дани нажила, работая в замке Энц. А на тыльной стороне ладони кожа была гладкой, шелковой, хоть и почерканной кое-где застарелыми шрамами.

— Что это? — спросил он, ведя пальцем по белому рубцу.

Дани вздохнула.

— Вашему величеству должно быть все равно.

— Но я хочу знать. Это… Аламар тебя бил?

— Нет, он не бил меня.

— Тогда кто?

Она печально усмехнулась.

— Иногда меня стегала по рукам жена смотрителя замка Энц. Когда считала, что я недостаточно хорошо выполняю работу. Но ее больше нет в живых, так что все это пустое.

И хотела забрать руку, но Ксеон удержал.

Это было странно. Он точно знал, что устраивает весь этот спектакль с соблазнением Дани исключительно чтобы добить Аламара… Но вместе с тем глубоко внутри медленно прорастало какое-то совершенно новое, доселе ни разу не испытанное чувство. Разливалось сладостью по жилам, трепетало в груди, и от этого хотелось одновременно смеяться и плакать.

Ксеону не хотелось, чтобы Дани было больно.

«Да что за ерунда?»

— Дани… — хрипло произнес он.

— Что? — едва слышно выдохнула она.

— Ты позволишь… заботиться о тебе?

— Но вы и так заботитесь обо мне, ваше величество.

Тонкие пальцы задрожали. О, ведь она прекрасно все поняла, почувствовала, и слова были не нужны.

— У меня траур, — Дани упрямо сжала губы, — и вам пора возвращаться к гостям, ваше величество.

«Упрямая маленькая колючка».

Но ведь он уже не мальчик, чтобы вот так бегать за женщиной?

— Я твой король, — сказал он резко, — и хочу проявлять о тебе заботу, милая белочка. И тебе должно быть известно, что королям не принято говорить «нет»… Брось, Дани, не ты ли признавалась мне в любви?

— Это было ошибкой, — без промедления ответила она, — ужасной ошибкой.

— И что изменилось с той поры?

Маленькая женщина в красном платье гордо выпрямилась.

— Многое изменилось, ваше величество. Я была замужем, мой муж убит, а я ношу ребенка. Время игр, увы, закончилось.

— Ты ошибаешься, — он усмехнулся, очертил пальцем ее скулу, — игра в самом разгаре. Поцелуй меня.

Дани побледнела и отпрянула. В темных глазах восхитительно сверкнул гнев.

— Стыдитесь, ваше величество. Вам, скорее всего, незнакома скорбь об умерших.

— Не смеши меня, — Ксеон ловким движением поймал ее в охапку и поразился тому, какая точеная талия у его белочки.

А еще Дани пахла яблочным вареньем. И детством. И счастьем.

Но от понимания того, что все это счастье могло принадлежать другому, перед глазами полыхнуло красным. Он запустил в прическу Дани пальцы, поворачивая ее голову к себе и впился в ее мягкие, податливые губы поцелуем.

— Ваше величество!