Ведьма с серебряной меткой. Книга 2

А ведь там, наверху, уже начался бал. Игристое в тонких бокалах, великолепные сыры, тонкие, прозрачные на свет ломтики зимних груш, божественное пение скрипок… И Дани в красном платье ждет своего принца — он почти представил себе ее, тонкую, гибкую, с молочной кожей…

— Потому что жизнь твоей жены в моей власти, — обрубил грубо, — так что, я услышу твое «да»? Ты-то скоро сдохнешь, но хотя бы ребенок останется. Решай быстрее, мастер Нирс, не то я пропущу вальс с твоей миленькой девочкой.

Аламар молчал. А Ксеон наслаждался, прекрасно понимая, какие именно мысли сейчас скачут в голове инквизитора. Ведь потеря зрения — это действительно конец всему, конец любым надеждам. Даже если ему и удастся выбраться из подземелья живым, что он будет способен сделать, оставшись жалким слепцом? Правильно, ничего. Да и спастись уже вряд ли удастся.

Этот великолепный стратегический ход одновременно решал и проблему Льер. Даже если убить гадину, уже не нужно будет бояться возвращения Аламара Нирса, потому что без глаз он станет никем, пустым местом, калекой. Таких не боятся.

— Да, — наконец прозвучало из-за темной завесы, — я согласен обменять свои глаза на жизнь моего ребенка. Ты это хотел услышать?

— Попроси меня, — усмехнулся Ксеон.

— Хорошо. Я прошу тебя… лишить меня зрения в обмен на жизнь моего ребенка.

Голос Аламара звучал так тихо, как будто из него капля за каплей уже утекала жизнь. И Ксеон снова ощутил себя хозяином положения. Кажется, он переломил ситуацию в свою пользу. Посмотрим, как теперь запоет Льер! Грозиться тем, что верховный инквизитор сорвется с цепи, уже не получится.

— Отлично, я согласен, — он хлопнул в ладоши, — мэтр Фильрим, начинайте.

* * *

…На обратном пути он хотел было заглянуть к Льер, но передумал. Успеется. К тому же, оскорбленная и униженная принцесса наверняка найдет, каким образом испортить настроение. Уж на язык Льер всегда была остра, даже тогда, когда другая женщина уже бы рыдала в три ручья. Ксеону хотелось на бал, туда, где аромат зимних груш заглушит вонь горящей плоти, а пение скрипок изгонит из памяти хриплый вой инквизитора, как раз за мгновение до того, как тот провалился в беспамятство.

Ну и Претемный с ними со всеми. Никакой радости — ни от превосходства над Льер, ни от мести Аламару, лишь раздражающее чувство гадливости от всего происходящего. И казалось бы, все хорошо — но нет. Все равно чего-то не хватает.

Ксеон расправил кружева на манжетах. Он уже поднялся из подземелья и шел по коридорам дворца. По стенам ярко светились гроздья магкристаллов, белый мрамор статуй, казалось, оживал в лучах золотистого света. В воздухе витал легкий аромат игристого, и трепетали обрывки разговоров.

«А ведь Аламар без лекаря и помереть может», — подумал Ксеон.

Состояние, в котором он оставил своего давнего врага, и в самом деле можно было охарактеризовать как «одной ногой в могиле». Подумал — и мысленно махнул на все рукой.

В конце концов, давно пора было обезопасить себя от мастера инквизиции, а заодно лишить Льер ее самого главного козыря, который она скрывала до последнего. Оставались, конечно, и другие контролеры в королевстве, но почти все они состояли в инквизиции, а он, Ксеон, все же с недавних пор был верховным инквизитором.

«Развлечься, вот что мне нужно, — думал он, преодолевая охватившее его вязкое недовольство, — Дани сегодня дебютантка. Вот и славно. Правда, дебютантки обычно в белом, а она будет в красном… Должна быть, по крайней мере».

Наконец он добрался до крыла, где уже собрались гости.

Здесь было шумно, суетилась прислуга, звякали бокалы и шипели откупориваемые бутылки. Первые гости, узнавая своего короля, низко кланялись, он кивал в ответ, шагая дальше. Настроение стремительно улучшалось. Все же — король. И присутствующим хватает мозгов это понимать.

— Ваше величество! — окликнули его внезапно.

Ксеон замедлил шаг, обернулся. К нему спешили трое: кругленький мужчина, разряженный в пух и прах, а при нем две дамы в платьях, похожих на воздушные пирожные. Ксеон прищурился, а потом узнал Бьянку, эти ее золотистые пружинки-локоны. Значит, семейство Эверси явилось поблагодарить лично.

— Ваше величество! — граф, преодолевая сопротивление собственного внушительного животика, почти распластался в изысканном поклоне.

— Ваше величество! — вторили ему жена и дочь.

— А, милое дитя… Я рад видеть вас в добром здравии. И вас, граф, и вас, графиня…

— Мы так признательны вам, ваше величество! — низким и очень приятным голосом произнесла госпожа графиня, — вы вернули нам дочь…

— После того, как этот ненормальный инквизитор ее запер в темнице, — добавил граф.

Ксеон небрежно мазнул взглядом по почтенным родителям, внимательно посмотрел на Бьянку, а потом протянул ей руку.

— Позвольте, милое дитя, сопроводить вас на бал. Вы нынче дебютантка?

Бьянка моментально порозовела, стрельнула глазками в сторону родителей и засеменила рядом.

— Нет, ваше величество. Я уже бывала на балах. Папенька весьма озабочен тем, чтобы выдать меня поскорее замуж.

— Хм, — отчего-то ему становилось весело, — а вы что думаете об этом, Бьянка?