Ведьма с серебряной меткой. Книга 2

Место, куда их привел портал, весьма отличалось от всего того, что Аламар раньше видел в замке. Здесь было на удивление светло и чисто. Стены в мраморе. И небольшой бассейн у ног, по воде в разные стороны разбегается мелкая рябь.

Дани подняла к нему лицо, на котором привычны были только глаза.

— Мне это место Эльвин показал, чтоб я могла мыться… и чтобы никто не подглядывал.

— Эльвин, говоришь? — в груди неприятно кольнуло, — что еще тебе Эльвин здесь показывал, а?

Данивьен улыбнулась и окончательно стала похожа на рыжего озорного сорванца.

— Я никогда не думала, что ты будешь ревновать.

— Разумеется, буду. Я страшный собственник, госпожа Нирс. И по возвращении в гостиницу устрою допрос с пристрастием о том, какие отношения у вас были с господином Лаверном.

— Ты сам знаешь, что никаких, — растерянно прошептала она.

— Знаю, — Аламар прижал ее к себе еще крепче. Помолчал, осматриваясь, затем спросил: — как отсюда выбраться? И куда мы попадем?

Данивьен вывернулась из рук и быстро подошла к определенному месту в стене. Сразу и не было видно, что там трещина.

— Вот здесь, — донесся ее голос, — сейчас я выгляну…

Дани исчезла, как будто просочилась сквозь стену, а затем вновь появилась, довольная.

— Там жуткий туман, Аламар. Если только здесь все не набито охраной, мы спокойно доберемся до входа в жилые помещения и сможем подслушать, где держат принца.

— Ты хорошо знаешь, как и куда идти, верно? — только и спросил он. В груди сделалось тепло и приятно от гордости за свою девочку.

Дани только кивнула, поманила за собой.

— Идем. Я, правда, не знаю, кто здесь нынче смотритель… Когда были Джема и Фольм… — и запнулась.

Аламар понимал, отчего. Вспоминать это было по меньшей мере неприятно. С другой стороны, как ни крути, история их знакомства.

— После них был назначен другой смотритель, и ему в помощь приставлены еще трое солдат, — сказал он, — не думаю, что от этого все изменилось. Ели кухня — самое теплое место, то они сидят там. Ну, что ж, идем.

Но что-то заставило задержаться. Одна очень интересная мысль, которая мелькала еще накануне, но так и не оформилась окончательно. Зато теперь…

«Рискованно, очень».

«А пытаться разыскивать Шедара — не рискованно? Да еще и с беременной женой?»

— Погоди, — он цапнул Дани за руку буквально за миг до того, как она выскользнет в туман, — давай попробуем откорректировать план.

Она удивленно приподняла светлые брови, отчего непременно захотелось ее зацеловать.

— Ты хорошо помнишь, как выглядел принц? — самым беззаботным тоном спросил Аламар.

Дани вздрогнула и нахмурилась.

— Я не понимаю, зачем ты спрашиваешь. Мне казалось, что…

— Шшшш, моя маленькая. Я вот что подумал. А если мы не будем пытаться разыскать Шедара? Что, если потребовать у смотрителя свидание с узником?

В шоколадных глазах Данивьен скользнуло понимание, но все же она с сомнением покачала головой.

— Я никогда этого не делала. А вдруг не получится?

— Дани, — он взял ее лицо в ладони и несколько мгновений с наслаждением вглядывался в родные черты, — милая, ты мне руку отрастила. Что тебе стоит немного подумать и изменить мое лицо? Но только не навсегда, конечно. Мне бы не хотелось всю жизнь носить лицо Ксеона…

— Хорошо.

Дани прикусила губу, решительно отстранилась, затем указала на мраморную скамью.

— Присядь. Мне нужно… немного времени. И посиди вот так, с закрытыми глазами.

Он подчинился. Что-то было невозможно прекрасное в том, чтобы слушаться свою жену. Почти забытое, заставляющее сердце биться быстрее, а горло предательски сжиматься. И — ощущение легких касаний ее пальчиков ко лбу, к щекам, к подбородку. Кожа начала слегка зудеть, это было уже неприятно, но он терпел, спокойно и неподвижно, пока Дани не объявила:

— Все. Уж не знаю, как это удалось, но теперь тебя от Ксеона не отличил бы и король Маттиас.

Он не удержался, ощупал зудящее лицо. Ощущения были странными: пальцы как будто упирались во что-то мягкое, а потом проваливались внутрь, к лицу настоящему.

— Как эта магия хотя бы называется? — только и спросила Дани, хмурясь. Было видно, что ей совершенно не нравится лицезреть Ксеона, а его это только порадовало. Перегорела, значит, первая любовь, выцвела и осыпалась тленом, чтобы дать свободу — очень хотелось в это верить — новым чувствам.

— Магов с этой частью Дара называют десепторами, — он взял Дани за руку, — ну что, теперь идем?

Протискиваться в трещину оказалось не так-то просто. Маленькая Данивьен выскользнула наружу словно рыбешка из ладони, а вот верховному инквизитору пришлось попыхтеть. Потом он вывалился в густой, словно молоко, туман, и тут же Дани потащила за собой вперед.

— Здесь часто так бывает, — поясняла она на ходу, — это же Энц. Поэтому здесь и заключенные долго не живут.

— И ты бы здесь долго не прожила, — пробормотал он, — впрочем, теперь уже не важно…