Ведьма сама по себе

– Так она небось всю ночь глаз не сомкнула, потому что в дороге. К тебе отправилась, а путь из Саго-Дайлы неблизкий. Этот бандит тоже рвался, но мы решили, пущай на складе остается, там нынче работы невпроворот.

Ола припомнила нарисованную вручную карту с кесейскими названиями.

– Это же далеко, столько идти…

– Так она, чай, не пешком путешествует, – заметила Текуса.

А Лепатра с гордостью добавила:

– Нашу Белку любой лесной зверь на себе повезет!

Ее трясли за плечо:

– Ола, просыпайся! Смотри, что это такое?

– Где?!

После магической тренировки в Отхори она мобилизовалась в два счета, едва открыв глаза. Дернув «молнию» спальника, рывком села.

Вокруг хвоецвет тонул в зыбкой молочной дымке, пронизанной косыми лучами с востока. Меж стволов никакого движения, но Анита смотрела испуганно – бледная, встрепанная, на щеке рубец от шва спальника.

– Эти маленькие, черные, которые выглядывают и бегают!

– А-а… – Ола с облегчением зевнула.

Она-то опасалась увидеть одного большого, с сивой бородой и в красно-белой шубе, а маленькие черные – это совсем не страшно.

– Не бойся, не съедят – ни нас, ни наши припасы.

Мохнатые комочки цвета безлунной ночи тихонько шуршали палой хвоей и прятались в траве, деликатно соблюдая дистанцию. Если не присматриваться, их и не заметишь, но Анита проснулась первая и начала озираться в поисках какой-нибудь смертельной угрозы – это же Лес!

– На шмыргалей похожи.

– Они другие: не летают и не жужжат, и пух у них мягкий, как будто котячий, а у шмыргалей щетина жесткая. Хотя шмыргали тоже не опасные, едят только трупы, даже на человека в коме не нападут.

– Говорят, они слетаются к умирающим.

– Потому что чуют агонию, но пока не наступила клиническая смерть, не тронут.

– Бывает же, что они кусаются.

– Ну да, если начнешь его ловить или выгонять тряпкой. А так не тронут. Человек сначала дает волю хватательному рефлексу, а потом жалуется: «Ой, оно меня укусило, с чего бы это?»

После этой сентенции Ола расстегнула до упора «молнию» и потянулась за сапогами, которые на ночь сняла, но тоже запихнула в спальник, чтобы не искушать лесных воришек. Анита по ее совету делала так же.

– А что это за существа?

– Толком никто не знает, ни люди, ни кесу. Шмыгают где угодно и питаются непонятно чем. Серые шаманки считают, что это волшебные глаза Леса, как единой биосистемы – разумеется, они говорят об этом в других выражениях, но смысл примерно такой. А Изабелла, моя наставница, называет их мюмзиками. Знаешь, кто такие мюмзики?

– Конечно. В детстве у меня была книжка про Алису.

– Но ты, наверное, предпочитала «Настольную книгу юного бухгалтера»?

– Да, потому что я рано поняла, что самостоятельно заработанные деньги – это гарантия независимости, и решила, что не буду ни от кого зависеть, – сухо ответила Анита. – У меня с пяти лет была копилка. Мама с папой давали мне деньги и говорили, на что я могу их потратить: на ленточки для косичек, потому что я должна быть красивой, на платья для кукол и игрушечную посуду, потому что я будущая хозяйка.

– А чего хотела ты сама?

– Настоящий мотоцикл, чтобы гонять на нем, когда вырасту. А пока игрушечный мотоцикл, в детском магазине такой был – большой, яркий, на батарейках, он мне очень нравился. Но когда я захотела его купить на свои сбережения из копилки, мама возмутилась и настояла на том, чтобы вместо него взять еще один кукольный сервиз. Продавщица была с ней заодно. Они наперебой говорили, что это игрушка не для девочек, кое-кто из покупателей к ним присоединился… После этого я ничего из копилки не тратила. Решила, что научусь зарабатывать много денег и тогда смогу их не слушать, буду жить по-своему.

– А сейчас у тебя есть мотоцикл?

– Нет. У меня две машины, «Сиена» для города и «Тагил», внедорожник.

– Так какого черта ты до сих пор без мотоцикла?

Ожесточенное, с застарелой горечью, выражение на лице Аниты медленно сменилось озадаченным.

– Не знаю… Сама не знаю…

– Покатаешь меня, когда купишь?

– Хорошо, – она ошеломленно улыбнулась, осваиваясь с этой мыслью. – А у тебя его нет?

– Еще бы у меня был! Мне нельзя ни владеть автотранспортом, ни на права сдавать, ни даже учиться ездить, пока не погашена судимость. Я же социально опасный автоугонщик! У старшего ученика наставницы Текусы есть, гоняет по всей Манаре, но меня всего два раза брал пассажиркой, и то по необходимости. Сказал, что свернет мне шею, если я хотя бы трону его байк, хренов собственник. Давай ты купишь себе мотоцикл покруче, чем у Валеаса?

– Пойдешь со мной выбирать?

– Договорились.

Про Изабеллу Ола ей не сказала, чтоб не расслаблялась, и чтобы об этом не узнал Риббер, если он все-таки их догонит и снова утащит Аниту. Только объяснила насчет канала связи с упырем, который надо разорвать.

– Сейчас позавтракаем – и попробую.

– Что потребуется от меня?

– От тебя ничего. Лишь бы получилось…

Во сне получалось, но это было не по-настоящему – учебное занятие, и Валеас, хоть и усиливал канал от раза к разу, все-таки делал это не в полную силу, иначе у нее бы никаких шансов. Во сне она всего лишь отрабатывала схему действий, повторяя пройденное.