Ведьмин костёр: обожжённые любовью

– Был князем Игорем, пока брат не отнял земли, – Игнат назвал свое истинное имя, чтобы потом, когда он вернется на Родину, ни у кого не возникло сомнений, что он из рода Ратиборов.

– Он и сейчас ими правит?

– Не знаю, – честно ответил Игнат. – Вот, иду посмотреть.

– И людей с собой ведешь? Одному да с ребенком на руках, – Олег кивнул на Добромила, – тяжко будет земли вернуть.

– Надеюсь на справедливость богов.

Олег невесело хмыкнул.

– Где они были, эти боги, когда моя жена Бажена оступилась и сгорела заживо? Куда смотрели, когда мою первую супругу скручивала смертельная боль?

– Добронега умерла? – сглотнув ком в горле, спросила я.

– Нет еще. Но конец близок. Худо ей.

– А давно вы ее видели? – осторожно спросила я. Неужели Великая Ткачиха все же оборвала ту нить, которую я впряла в полотно?

– С неделю назад в последний раз, – Олег засунул пальцы в свои волосы, смахнул их с лица назад. – Я делами брата занимался, а потом сразу по сигналу сюда.

– А что с Ярославом? – я сделала вид, что не ведаю его судьбу.

– Погиб от укуса змеи, что пробралась в его сапог. И это зимой–то! – он удрученно покачал головой. – Теперь я наследник всего его княжества. Не оставил он наследников после себя.

– А сестра? У него же была сестра, – я вспомнила ту грузную женщину в черном, которую увидела в своем предсказании.

– Тоже ушла в царство Нави. Зачахла в изгнании. Слезами изошлась.

Еще одна жизнь, которую погубил Ярослав.

– Жалко ее, – только и сказала я, не зная, о чем говорить дальше. Расходились теперь с князем Олегом наши дороги.

– Собирайтесь. Гостями в моем доме будете. Отдохнете перед долгой дорогой, – Олег посмотрел на Игната и, хлопнув по-дружески того по плечу, вышел из комнаты.

– Не нравится он мне, – скривил лицо Игнат.

– Он хороший. И добрый. А вот кого следовало бы бояться, так это его супруги. На самом деле Добронега всем правит. И я хочу с ней встретиться. Не верю я, что Мокошь нить ее жизни вновь короткой сделала. Других забот полно, чтобы выискивать чью–то нить и исправлять уже вытканное.

Игнат с неохотой согласился.

Только спустившись с перевала, я поняла, как обманно текло время в приграничье. Там вишня спела, а здесь вдоль дорог еще лежали почерневшие сугробы.

Город встретил нас снежной хлябью и запахом гари.

– Что же это? – с тревогой спросила я всадника, которого приставил к нам князь Олег. Он держался рядом с телегой, указывая короткий путь. – Неужели до сих пор чучела Масленицы жгут?

– Нет, сударыня. То горел Град. Как раз перед Масленицей.

– Почему горел? Что случилось?

– Братья между собой передрались. Олег дал отпор, вот Ярослав со зла и пожег княжеские палаты. Вместе с ним чуть полгорода не сгорело.

– А где теперь ваш князь живет?

– Когда здесь бывает, в тереме Добронеги останавливается. А так все больше по новым землям рыскает, свой порядок устанавливает.

– Так вы нас сейчас к княгине ведете?

– Так и есть.

Я посмотрела на Игната. Он хмурился. Не нравились ему мои знакомства. Понимал же, что не просто так помогают.

Въехали мы в знакомый двор ближе к вечеру. Наш провожатый не повез нас через центральную площадь, чтобы не показывать останков княжеских палат. Сказал, что там только камень уцелел.

– А жива ли Улада? Она служанкой при мне была, – поинтересовалась я. Знала, что та доносила обо мне Ярославу, и понимала, что Добронега не простила бы ей такого предательства.

– Так в том пламени и сгинула. Не успела выбраться. Завалило ее.

«Вот и думай, приложили к ее смерти руку, или она сама ее нашла».

Нас провели в горницу, куда вскоре пришел князь Олег. Велев слугам отнести наши вещи в одну из комнат, отозвал меня в сторону, под предлогом, что меня позвала к себе Добронега.

– Получше ей сегодня. Хочет увидеть тебя да поспрашивать, где ты пряталась.

Игнат взглянул на меня тревожно, но я покачала головой, мол, сама справлюсь, не переживай.

Поняла же, что никто меня не звал. Добронега с самого начала знала, что я держу путь в Арпаты. Это Олегу захотелось со мной поговорить без свидетелей.

– Как увидел тебя, все мысли вновь только о тебе. Люба ты мне. Стала матерью и вовсе сделалась раскрасавицей. Останься со мной. Не обижу. Сделаю законной женой. Ребенка сыном признаю, – он хватал меня за руки и заглядывал в глаза.

– Как можно жену у мужа увести? – я опустила глаза. Не могла смотреть в его умоляющие. – Да и люблю я его. И на предательство никогда не пойду.

– Голодранцами с ним будете, а я прирос новыми землями Ярослава. Посажу тебя княгиней там, будем вместе править.

– Вы умный князь, и у вас есть душа, – я подняла на него глаза, – а потому должны знать, что женщина всегда пойдет за любимым. Если только в ней вместо любви не живет корысть.

– Была бы корыстной, осталась бы со мной, – Олег никак не хотел принять моего решения.

– Простите, князь. Но решение мое нерушимо. Я на смерть пойду ради Игоря.

Дверь за спиной Олега заскрипела, и он сурово вскинул брови – кто посмел нарушить покой князя?