Ведьмин костёр: обожжённые любовью

Князь Олег больше не тревожил меня. Все больше пропадал на половине жены. Выходил от нее со светлым ликом. Рассказала она ему о чудесном исцелении или решила умолчать о вмешательстве богов, то мне не ведомо. Слышала, что князь стал похаживать на холм, где сидел у разбитых идолов. Новых лепил, но и старых не склеивал. А с юга все чаще приходили вести о божественном человеке, что ходил по воде и мог накормить толпу одним куском хлеба.

Гостили мы в княжеском тереме всю весну и часть лета. Как только собрались воины, обещанные Добронегой, пустились в путь длинным обозом. Игнат волновался, но я видела, что он справится. Почувствовав, что не один в поле воин, Ратиборов сын расправил плечи, вспомнил об искусстве войны. Каждую стоянку тренировался с оружием, показывая хороший навык боя.

Отряд, которому было приказано слушаться, признал в нем командира, что не могло меня не радовать. И хотел того Игнат или нет, но я все чаще видела в нем Игоря. Но не того парня, что больше бахвалился, чем показывал на деле, а повзрослевшего, сделавшегося более мудрым и сильным.

Чем ближе были родные края, тем чаще у меня схватывало сердце. Тут было и беспокойство, как все сложится с Гораном, и радость, что увижу знакомый с детства город.

– Ты не думай, что я мордофиля какой-то, – сказал мне однажды Игнат. – Мол, дали мне вояк, и я с ними, как с чурбачками, играюсь. У меня есть умение, да и память подсказывает, как поступил бы мой отец – великий воин Ратибор. Верь мне, я верну наши земли.

– Я верю, – твердо отвечала я, крепко обнимая любимого.

Хоть и жили мы походной жизнью, у нас выдавалась минутка, чтобы побыть наедине. Если мы останавливались на постоялом дворе, наш отряд расправлял шатры на краю селения и разжигал костры, чтобы согреться и кашеварить. Если же ночь заставала нас в чистом поле, то и для нас находился шатер. Добронега многое предусмотрела, поэтому никто из нас не испытывал нужды.

Совсем недалеко от родных краев мы догнали обоз со скоморохами. Я отдала ребенка Игнату и со всех ног пустилась к кибитке, что когда–то принадлежала бабушке Зорьки. От сердца отлегло, когда я увидела Мирелу, лузгающую семечки и сплевывающую шелуху на дорогу и держащую вожжи Зору. У обеих на лицах была написана скука смертная.

– Эй, чавэлы! – крикнула я им, запрыгивая в кибитку. – Чего приуныли?

И кинулась обниматься с родными людьми. Вскоре в остановившуюся кибитку набились и остальные обозники. Я завизжала, когда попала в руки дядьки Петра.

– Куда же ты подевалась, коза? – он, целуя меня в щеки и лоб, колол меня щетиной, но я терпела. – Мы весь тракт от Града до Арпат не один раз прошли, когда тебя искали. Зорька подсказала, где в последний раз тебя видела.

Отстранив от себя и оглядев, вопросительно задрал бровь.

– Где?

Я сразу поняла, что он спрашивает о ребенке.

– Идем–идем–идем! Я покажу тебе сына! – я потащила его к своему обозу, который тоже остановился вдоль дороги.

– Внучок! – дядька Петр плакал от радости, держа в руках Добромила.

– А этого парня не узнаешь? – я подтолкнула к нему улыбающегося Игната.

– Нет, кажись не встречались, – внимательно осмотрев, ватажный командир покачал головой.

Наклонившись ближе, чтобы остальные не слышали – еще не пришло время объявляться Игорю, я шепнула:

– Так это же княжич Ратибор! Его колдовской источник так же, как и меня, изменил.

– Игорь? – выдохнул дядька Петр. – И не поверить. Ростом, что ли, выше стал? И стать настоящего воина. Не глуподырый отрок более...

Мужчины крепко обнялись.

Когда мы рассказали Петру куда и зачем держим путь, глава скоморохов решил с нами объединиться.

– Задумка есть, как черного ворона из гнезда выманить, – он оглядел нас, прежде чем выдать свою задумку. – Горан до разухабистых гуляний охочий, ворота скоморохам без опаски открывает. А тут мы его и подловим.

Дальше мы ехали вместе – впереди скоморохи с шумными рома, за ними отряд воинов. Ближе к родному краю нам пришлось смешаться и разделиться. Слишком уж много было вокруг ненужных ушей и глаз. Могли раньше времени донести до захватчика, что на его земли пожаловал ратный отряд.

Воины оружие попрятали, рубахи вывернули наизнанку, на головы надели дурацкие колпаки. Пробирались к крепости Ратиборов тайно, двумя отрядами скоморохов да с разных дорог. Первым обозом командовал дядька Петр, вторым Игнат. Встали у реки, но на противоположных берегах. Чтобы отрезать от крепости город, если вдруг оттуда кинется подмога.

Сначала вели себя, как перехожие артисты. Дали представление в городе. Меня никто не узнавал, а в ту сторону, где находился родительский дом, я даже смотреть боялась, чтобы сердце от тоски не разорвалось. Достаточно было видеть, во что превратилась главная площадь. Храм так и стоял, пугая сгоревшим остовом. Никто больше туда не заходил, чтобы принести жертву богам. Их почерневшие, обглоданные огнем, идолы смотрели на небо незрячими глазами. Хотела поспрашивать в толпе невзначай о своей сестре, но решила погодить. Сначала главное дело.