Ведьмин Кут

– А зачем тебе надо, чтобы я с тобой пошёл? – всё равно ничего не понимая, спросил снова Алёшка, – И как ты смогла в девчонку превратиться? Ты что, тоже ведьма?! И ты ведь сейчас должна быть у бабы Лиды?

– Вот из-за неё-то мы и здесь, – вздохнула бабушка, – Помощь мне нужна. Потому и пришла за тобой.

Алёшка, не говоря ни слова, раскрыв рот, глядел с подозрением на бабушку, ничегошеньки не соображая.

Глава 7

Алёшка шёл по тропке вслед за бабушкой в зеленовато-призрачном свете месяца, который вновь стал бледным и тусклым.

– Бабуся, а чего это месяц, то яркий становится, то снова еле светит? – спросил Алёшка, чуть не споткнувшись о корни деревьев.

– И куда бабушка так спешит, чуть не вприпрыжку несётся сквозь лес? – подумал он про себя.

– Да, – она махнула рукой, – Никаноровна там балуется.

– На Ведьмином Куте?

– На нём, на нём.

– А мы туда идём?

– Нет, – помотала бабушка головой.

– Как нет? – Алёшка остановился, и в недоумении поглядел на старушку, – Ты же сказала, тебе на Ведьмин Кут надо?

– Это Маринке туда надо было, – усмехнулась бабушка, – А я, как видишь, не Маринка, и не говорила, что мне надобно на Ведьмин Кут.

Что-то насторожило Алёшку в блеснувших в бабушкиных глазах огоньках. То ли лунный свет так причудливо преломился, отразившись в её зрачках, то ли действительно глаза его любимой бабушки вдруг изменились на миг, отчего Алёшке почудилось, что вовсе не его бабушка стоит сейчас перед ним, но ему вдруг жутко захотелось домой, в тёплую постель, в избу, где в ночной тишине размеренно тикают ходики с кукушкой и дрёма осторожно ступает на цыпочках по тканым половичкам, и где так уютно похрапывает дед.

– Ба, идём домой, – протянул он.

– Как – домой? – ответила та, резко развернувшись, – А кто Лидуху выручать станет?

– Да что случилось-то с бабой Лидой, ты хоть объясни? – развёл руками Алёшка, – И вообще, ты должна быть сейчас у неё в гостях, что вы обе в лесу-то делаете? И зачем ты нас с дедом обманула, сказав, что к бабе Лиде поехала?

– Мал ещё, чтобы старшие перед тобою отчитывались, – отрезала бабушка.

Это задело Алёшку, кольнуло в сердце обидою, бабушка никогда так грубо с ним не разговаривала. Да бабушка ли это? Если она сумела обернуться девчонкой, так может и сейчас притворилась его бабушкой? От этой внезапной догадки Алёшка похолодел, и почувствовал, как ноги его вмиг стали ватными и ему сложно стало идти.

– Бежать? Но как он побежит, когда от страха силы ушли из ног? Эта его сразу догонит. И куда она его ведёт? Нет, нельзя с ней идти. Сейчас он ей скажет об этом, и будь, что будет.

И только, было, Алёшка открыл рот, чтобы со всей смелостью заявить о том, что он раскусил лжебабушку, как под ногами хлюпнуло, и он мгновенно по колено ушёл в хлипкую жижу.

– А-а, что это? – закричал мальчик и схватился за ветви дерева, нависшие низко над землёю.

– А это болотце, миленький, болотце, – вкрадчиво захихикала бабушка, – Вот мы и пришли с тобой.

– Дай руку, вытащи меня! – Алёшка чуть не плакал.

Но бабушка, или кто там она была, стояла на месте, не двигаясь, и лишь жадно смотрела на то, как мальчик всё больше вязнет в топи. Алёшка отчаянно хватался за ветви ивы, но они были тонкими, и, не выдерживая его веса, тут же обрывались с влажным треском, и от рывка Алёшка ещё глубже уходил в болото.

– Бабушка! Да помоги же! – закричал он из последних сил, и тут увидел, что на тропке стоит вовсе не его бабушка, а низкое сгорбленное существо в рваной хламиде, широкий капюшон которой был низко надвинут на лицо, и из-под него светился маленький жёлтый огонёк.

Существо протянуло к Алёшке непропорционально длинные, тощие руки и, схватив за плечи, принялось глубже толкать в болото, мальчик с ужасом разглядел, что у существа была и ещё одна пара рук, сложенная под хламидой, и сейчас оно вытащило их наружу, и крепко ухватилось за ствол ивы, чтобы самому не упасть в топь. Мерзкое лицо приблизилось вплотную к Алёшкиному и его обдало запахом старого залежалого тряпья, влажной земли и ещё чего-то жуткого, так пахнут покойники – смесью свежевыструганной доски и разложения.

– А-а-а, – завопил Алёшка, что было сил, и, переборов брезгливость, вцепился зубами в бугристую, тёмную кожу существа.

То взвизгнуло от боли и ослабило хватку, а Алёшка тут же, не теряя момента, схватился за хламиду, в которую обряжено было чудище, схватился так крепко, что не разжать было его пальцев. Мерзкое создание запрыгало, заскулило, пытаясь стряхнуть с себя мальчишку, но тем самым всё больше и больше вытаскивая его за собой из болотного плена на тропку.

– Ну же, ещё чуть-чуть, ещё немного, – молил про себя Алёшка.

И когда его ноги уже лишь по щиколотку оставались в топи, и он сделал последний рывок, чтобы выбраться, сзади вдруг крепко ухватили за рубаху и потянули назад.

– Пусти! Пусти меня! – завопил Алёшка во всю силу лёгких так, что, наверное, переполошил весь лес, и ближайшие деревни.

А существо, наконец-то освободившись от Алёшкиных рук, запрыгало, приплясывая, по тропке, и радостно завизжало:

– Хозяин, хозяин! Это ты! Вот, получай обещанное!