Ведьмин Кут

Зверьки снова переглянулись и фыркнули.

– Дак я сызмальства с ней, она меня и на свет привела, из яйца вывела, она и воспитала, хозяйка она моя, – важно ответил первый.

Второй, с белым пятном, добавил:

– И меня моя хозяйка вывела! Я тоже помощник!

– Помо-о-ощник? – протянул Алёшка.

– Ага, коловёртыши мы.

– Вон оно что! – дошло, наконец, до Алёшки, – Точно! Мне ведь дед рассказывал.

– Погодите-ка, – он сощурился, – Ты Никаноровны, стало быть, помощник? А ты чей? У нас в деревне вроде ведьм больше нет.

Пятнистый заморгал глазами-лупами, скосил их в сторону.

– Да я так, со стороны, не вашенский.

– Не вашенский, – передразнил его Алёшка, – Ну, продолжайте, что там у вас приключилось?

– Никаноровна дала мне кувшин, – начал вновь первый, – И велела его домой снести. А я, как по тропке-то пошёл, увидел Степаныча.

– Какого ещё Степаныча? – хохотнул Алёшка.

– Да тот ещё тип, скользкий и хитрый. Давеча взял у меня в долг одну вещицу и никак не отдаёт, вот я, заприметив его, и решил, что самое время вернуть должок. Я к нему, он от меня. Я побежал, и он побежал. Он в воду, и я за ним. А там, под водой нора у него, нырнули мы, а у него в норе отнорочек – он шмыг и нет его. Я всю нору обшарил, нет моей вещицы. Да пока искал, кувшин-то из зоба достал да у входа поставил, как назад собрался, глядь – а кувшина-то и нет! Мамочки мои! Жёваный крот! Что делать-то теперь? Никаноровна, как есть, меня убьёт.

– А я тебе говорил, говорил, не лезь в нору, плюнь! А ты своё заладил – я махом, я чичас! – снова защебетал без удержу пятнистый.

– Хватит тарахтеть, – поморщился Алёшка, – У меня от вас двоих уже уши заболели. Давайте-ка по порядку. Степаныч – это кто?

– Бобр-прощелыга, – пожаловался коловёртыш.

Алёшка от удивления хохотнул:

– Бобр?!

– Ну да, самый настоящий. Он мне должен кой-чего.

– А в кувшине что было?

– В кувшине лунное молоко было, – от воспоминания о своей оплошности коловёртыш начал подвывать от страха, – Никаноровна прибьёт меня за него! Она велела мне кувшин домой снесть, а сама покамест по делам направилась.

– И что же ты от меня хочешь? Чтобы я в реку нырнул? Ночью? В бобриную нору? Ну уж нет, нашли дурачка, – Алёшка развернулся и пошёл своей дорогой.

Коловёртыш, подвывая и стеная, покатился за ним, хватая за пятки:

– Смилуйся-я-я, спаситель…

Алёшка вздохнул:

– Не полезу я в реку ночью, да, мне тебя жаль, правда, но ты сам сказал, что кувшина в норе уже нет, так зачем мне туда лезть?

– В норе нет, – подтвердил мохнатый, и добавил, – А вот в дупле есть.

– В каком ещё дупле? – не понял Алёшка.

– У Степаныча дружок тамоча, в дупле, белка рыжая, она ему и подсобила спрятать молоко.

– А ты как узнал про то?

– А я видал, – вставил слово второй, с белым пятном.

– Почему же вы не залезете сами в дупло? Вас же двое, а белка одна.

– Ты что, – замахали лапками те, – Они уже силу того молока испробовали, хлебнули гады по глоточку, мы теперь это дупло и найти не можем – знаем, что тут оно, а не видим, бегаем по стволу, как слепыши, тычемся – а глухо всё.

– А я как его увижу?

– Да ты что, у тебя же одолень-трава имеется! Тебе всё подвластно! – воскликнули коловёртыши.

– А вы откуда про неё знаете? – нахмурился Алёша.

– Да так… Слухи.

Алёшка вздохнул – в лесу, оказывается, всё как в деревне, на одном конце чихнут, на другом «Будь здоров!» кричат.

– Высоко дупло-то?

– Нет-нет, невысоко, четыре аршина всего от земли, – обрадованные тем, что Алёшка начал сдаваться, засуетились коловёртыши.

– Показывайте, – махнул рукой Алёшка, – Только поскорее давайте, мне домой надо.

– Ни задержим доле ни на миг, только раз и всё, – запрыгали мохнатые.

– Знаю я ваше «раз и всё», – проворчал Алёшка, – Трясинник тоже так говорил.

– Даже не сумневайся – заверили его те.

– Ведите уже, – отмахнулся тот.

Раскидистая старая липа стояла особняком от остальных. Алёшка подошёл к ней вплотную, обошёл дерево по кругу, вгляделся в ствол – дупла не видно, но, правда, крона такая густая, что это и немудрено. Выход один – надо забираться наверх, а там уже, глядишь, и дупло найдётся. Алёшка потёр ладони, и ухватился за нижнюю ветку, подтянулся, и легко вскарабкался на неё, огляделся, и забрался на вторую. Он поднимался выше и выше, а дупла всё не было.

– Эй, вы, – крикнул он вниз, где виднелись две кочки, одна полностью чёрная, а другая с белым пятном, – Мошенники волосатые! Ваши четыре аршина уже закончились, а дупла не видать!

– Тише ты, не вопи так, – взмолились снизу, – Никаноровна рядом гдей-то, прибьёт меня, как есть прибьёт, ежели прочует.

Алёшка вздохнул и взобрался ещё на одну ветку, постоянно ощупывая ствол.

– Нашёл! – радостно воскликнул он, когда рука его внезапно провалилась в пустоту.

– Бери, бери скорее кувшинчик и слезантий! – засуетились внизу.