Ведьмин Кут

То была вишнёвая ведьмина наливка, о которой ходило по селу столько слухов. Говаривали мужики, что в ту наливку добавляет Марфа зелье приворотное, чтобы тот, кто её отведает хоть раз, тот влюблялся в Марфу без памяти, иначе, чем объяснить, что каждый, кто пригубил хоть рюмашку той наливки, уже не мог помыслить и жизни без Марфы? Но, даже несмотря на сей опасный факт, желающих попробовать тот чудодейственный напиток было хоть отбавляй, ведь слухи о неземном её вкусе шли повсюду. Столетний дед Макар (уж откуда он-то знал неизвестно?) сравнивал её с амброзией, напитком богов. Уж каким образом ему перепало отведать Марфиной наливки, мужики не знали, ведь ведьма угощала ею только холостых, женатым же оставалось лишь слушать рассказы о божественном вкусе сего пития, и вздыхать. А дед Матвей мало того, что был женат давно и безнадёжно, так ещё и был стар, как мшистый камень, что лежал на окраине села. Говаривали, что на том камне черти танцуют в лунные ночи и что они-то и приволокли его сюда невесть откуда. Марфа же на все вопросы отшучивалась и говорила, что наливка, как наливка, просто вишня во саду у неё больно уж сладкая, породистая растёт, вот и вкусна наливочка. А что женатым не наливает, так то понятно – жёнки-то потом заругаются, чай, к Марфе ругаться придут, выговаривать, а ей такой заботы не нать. Мужики же цокали языком, когда заходил, вдруг ненароком, разговор о той наливке, и жмурились. А те, коим посчастливилось попробовать, уверяли, что ничего не помнили, что было опосля в доме Марфы, после того, как угощала она их рюмашкой.

Бабы, вспомнив те слухи, переглянулись, снимая шубейки да полушалочки, и кладя их на лавку к печи. Марфа перехватила их взгляд, усмехнулась:

– Чего испугались? Боитесь, что сколдую? Да брешут всё, ничего нет в моей наливке, вот сейчас сами попробуете да узнаете! Ну, гости дорогие, проходите к столу, отведайте моего угощеньица.

– Ой, а я-то ведь тоже кой-чего принесла, – спохватилась Акулина, – Вот, на-ко, Марфа, капусточки моей к столу!

– Ох, спасибо, Акулина, капуста у тебя знатная, – закивала Марфа, добавляя горшочек к тем яствам, что уже были на столе.

– И я, и я, – затараторили Галка и Дарья, – Вот держи, Марфа, грибочков лесных да мёду с пасеки своей.

– Спасибо и вам, гости дорогие, – поклонилась Марфа.

– А от меня вот тебе гусь печёный, – протянула свой свёрток Катерина.

– Ну, бабоньки, спасибо вам всем за подарочки, идёмте же к столу! – позвала Марфа.

Тут же на коленях её пристроился кот и воровато глянул на блюдо с мясом.

– Чего тебе, бездельник? – подняла Марфа одну бровь.

– Мау-у-у, – протянул жалостливо кот.

– Да ты уж и так сам себя поперёк шире! Ну, ладно-ладно, вот тебе мясца да сметанки, не блудись тут под ногами, ступай.

Кот залез под стол и довольно заурчал.

– Что, бабоньки, подождём последнюю гостью али выпьем немножко?

– Подождём, – закивали те, – А кого ждать-то?

– Паранья нынче обещалась, – ответила Марфа.

Бабы смолкли и переглянулись, а затем Галка несмело спросила:

– Это ж которая? Неужто мельникова дочь?

– Она самая, а что же, вы будто не рады? – поглядела на баб хозяйка.

Бабы замялись.

– Отчего же, рады, ты тут хозяйка, твоё дело кого звать, да только…

– Чего же коли скисли? – сказала Марфа, усмехаясь.

– Да ведь болтают про неё всякое…

– Про меня тоже много чего говорят, – всё так же со смехом произнесла Марфа.

– Да ведь про неё такое говорят! – зашептала Дарья, – Будто бы она с самим Водяным дружбу водит, будто потому и замуж нейдёт, что Водяному обещалась. А однажды мужики сказывали, как возвращались поздней ночью с покосов, а она на мостках сидит у мельницы отцовой, луна над нею в небе так и сияет, всё светом залито, хорошо кругом видать, и вот сидит она эдак подбоченилась, а сама-то как есть голая!

Дарья выпучила глаза и посмотрела на подружек.

– Мужики – шасть в кусты, и давай наблюдать, а она сидит, смеётся, говорит с кем-то, а вокруг-то никого. А после и увидели, что из воды голова торчит. Да не как у человека, а во-о-от эдакая, огромная, да с плавниками. Они-то, дураки, ещё думали, что это тот сом, которого все наши рыбаки поймать мечтают, да конечно, – Дарья захохотала, – Нешто Паранья с сомом станет разговаривать? Тут этот сом из воды вынырнул да – шлёп – и рядом с Параньей на мостки примостился. Вытаращились мужики во все глаза, и видят – а это сам Водяной!

Дарья замолчала.

– Ну, а дальше-то что? – подоткнула её под бок Акулина, – Всё что ли на том?

– Дальше и сказывать не стану, – заявила Дарья, и сложила руки на груди, – Там срамота одна.

– Так это и есть самое интересное, – заявила Галка.

– Вот тебе надо, ты и рассказывай, – ответила подруге Дарья, – Ты ведь тоже эту историю слыхала со мной вместе от Нюрки-косой, а ей мужик её сказывал. Он и видел это всё с остальными.

– М-м-м, – протянула Марфа, – Это Николай что ли? Он-то и не такое ещё увидит! Небось, сидели на берегу в тех кустах, распивали, да как стемнело, так домой идти к бабам побоялись, вот и придумали сказку. Нюрка-то она на голову выше мужа, так даст ухватом, что мало не покажется.