Ведьмин Талисман, или Ловушка для архимага (СИ)

— Нет. Ты — гений! — я тщетно пыталась узнать себя в девушке из зеркала. Холодное лицо золотого идола, зеленый взгляд кажется загадочно-глубоким благодаря умело наложенным теням — коричневато-красный отблеск на верхних веках, трудноуловимое мерцание бледного серебра на нижних. Теплые бронзовые очертания скул, сияющий персиковый оттенок губ. Точно — как золотая маска. Темно-фиолетовая туника классических очертаний, обнажающая одно плечо и стекающая на пол величественными складками, еще больше подчеркивает образ идола, будто сошедшего с фресок того самого храма Морены… Еще и волосы, скрученные в барашки по бокам — как рожки…

Я влезла в черные туфли на пятнадцатисантиметровой шпильке, вдела серьги — прабабкино наследство, единственная оставшаяся от нее драгоценность, овальные черные опалы в серебряной оправе — камень легкого безумия и обманчивых надежд, как называла его бабуся, артефакт удачи для азартных игроков… Чмокнула в нос вроде бы крепко заснувшего кота.

— Идем?

Ледяной дворец в ночи — гигантский узорчатый кубок, до краев налитый пламенем. На шпиле каждой из двенадцати цветов-башен — символ одного из двенадцати месяцев года, а на центральном — огромное двенадцатилучевое солнце. Увитую еловыми гирляндами арку входа охраняют бородатые снежные волхвы, торжественно воздевшие посохи-факелы.

Замираю на пороге, зажмурив глаза. Здесь тепло и пахнет хвоей, и так беззаботно-счастливо заливаются невидимые колокольчики… А еще ярко до рези в глазах — свет сотен шаровых молний, кружащих на головокружительной высоте под потолком, мириадами искр отражается от всего — искрятся морозным узором покрытые стены, искрятся ледяные статуи, ледяные бокалы, драгоценности гостей и кажется — искрится даже воздух… А еще как-то подозрительно-скользко выглядят льдяные плиты пола, хоть я точно знаю, что на них должно быть какое-то заклятье повышенной шершавости… На каждой из плит вырезана одна из тринадцати игральных карт Фортуны. Это такое предновосолнечное гадание — надо запомнить расклад шести первых карт, по которым ты прошлась, и ты узнаешь, как встретишь Новосолнечье…

Но у меня по гаданиям всегда была двойка, поэтому я, в отличии от впавшей в сложные вычисления возможных комбинаций Майти, смело процокала каблучками по оскалившемуся скелету с косой к ближайшему «айсбергу» — ледяной плите, сервированной ледяной же посудой. Они скользят вдоль стен в метрах полутора над полом, так хитро зачарованные, что, как только вес столика уменьшается до определенного предела, он ныряет в щель, ведущую в каморку, где тихо напивается компания ответственных за сервировку поваров.

Выбираю бутерброд с чем-то неизвестным, отдаленно похожим на рыбу, но абсолютно прозрачным и с красными прожилками, подношу ко рту…

— Чтоб ты подавилась!

Оборачиваюсь. Бажена. Неистовой ярости исполненный взгляд жжет даже сквозь повязку.

Она пришла на бал с черным шарфом завязанными глазами…

— Ага, боишься жалкой приворотки! Боишься проверить свои чувства — значит, сама в них не веришь! — радостно сказала я ближнему гадость и слиняла в толпу, оставив Бажену в тягостных сомнениях. Толпа, к слову, была уже приличная и все продолжала увеличиваться — Предновосолнечный бал собирает не только адептов и преподов, но и всех колдунов, работающих на подотчетных Академии НИИ и артефактных мастерских.

На глаза ложатся две прохладные ладони.

— Алит, пятнадцать сантиметров — это очень много, когда ты на шпильках! А если б я сейчас грохнулась?

— Привет, зануда! Чудно выглядишь, вау! Чтоб ты подавился!

Еремха подавился. Алитана схватила меня под локоть и потянула прочь.

— За что ты его так?

— Он козел!

— Почему?

Рыжая резко затормозила и уставилась мне в глаза:

— Ты не доверяешь мне?! Не можешь поверить на слово, без доказательств?

— Я тебе верю, — кивнула я и крикнула через плечо. — Еря! Пол скользкий, только не упади!

Он почти успел отбить сглаз, надо отдать ему должное. Почти. Только слегка пошатнулся и нечаянно толкнул под руку дородную ведьму с бокалом. Содержимое бокала полетело в лицо мужчине в черном фраке. Бедняга взвыл от боли… и стал стремительно обрастать шерстью.

— Смотрите!!! Вервольф свихнулся! — крикнул кто-то.

Вокруг мгновенно стало весело и толкательно. Кто-то стремился оказаться подальше от бешеного волка, кто-то, наоборот, хотел всех спасти — Ивлад, семикурсник из боевиков, уже прицеливался фаерболом.

Оборотень вытаращил на это зенки, заскулил и полез спасаться в щель для столов.

Откуда вынырнул со стекающим с морды вареньем и вилкой в лапе — повара защищались отчаянно!

Но поваров это не спасло, ибо Ивлад с воплем «Врешь, не уйдешь!!!» швырнул в соседнюю щель фаербол… Обернулся, посмотрел на волка…

— Люди до-ообрые!!! Да их тут целая стая и они уже кого-то загрызли-ии…

Ну, кто тут еще посмеет сказать, что анекдоты об «умниках»-боевиках — злобные выдумки факультета экзоров?!

— Это малиновое варенье! — орала я, демонстративно облизывая перепачканные руки и отталкивая оскаленную пасть. Волчара прятался за спиной и в благодарность за спасение пытался вытереть «окровавленную» морду о мое платье.