Ведьмина гора

Кто-то, впрочем, считал, что Бог на какой-то момент все же пренебрег евреями, отвернулся от них, а может, и вовсе умер – на время – в страшных муках вместе со своим народом в концентрационных лагерях, в газовых печах, в расстрельных рвах, в уничтоженных гетто; шесть миллионов раз умирал Бог, в каждом из шести миллионов душ умирала Его душа.

Но почему он допустил это?

Может быть, потому что отчаялся достучаться до сознания тех, кто забыл Его?

Это – известный спор Бога с дьяволом, где в качестве испытуемого кролика выступает несчастный Иов.

Каждый человек должен пройти свой, ему одному предначертанный путь.

Все это описано в гениальной книге Иова.

Это тяжкий и горький путь.

Но это – путь, приводящий к Богу и к самому себе.

Слава Богу, во время Иова не было психологов, коучеров, мастеров личностного тренинга, а также специалистов по НЛП. Они, может быть, переформатировали бы Иову программу, но это был бы точно не Иов, да и к Богу он бы не пришел.

Психологи порой совершают невозможное: они – по сути дела – заставляют человека жить другой жизнью, форматируя его сознание.

Они называют это помощью, и счастливые зомби оставляют благодарственные записи на страницах своих гуру, заместивших им Бога.

Это похоже на искусный троллинг, созданный даже не человеком, а роботом: вот оно, долгожданное счастье розовых слюней.

Исключения (среди психологов), конечно, редки.

Но не в исключениях дело.

Исключения – безусловно – были и среди нацистов, но порой кажется, что в немецком, жутком, как клацанье затвора, слове jawohl – jawohl, mein Führer! – спрятался, затаился дьявол.

А где же Бог?

Where is God?

Ницше говорил: «Бог умер», – и все, кто принял эту информацию к сведению, решил, что все дозволено.

Но Ницше ошибался. Бог не умер.

Так Where is God – где Бог?

Иногда – честно говоря, – думается, что Он давно покинул все эти храмы, капища, мечети, соборы, костелы и прочие молельные дома и поселился в нас самих; точнее, Он сослал Себя в нас.

И, чтобы услышать Бога, приблизиться к Нему, нам надо прислушаться к самим себе. Только и всего.

Пути Господни неисповедимы: Ян вспомнил, как когда-то лет пятнадцать назад его водил по лабиринтам Старого города Цион Ав-Рам, веселый, ладный крепыш в кипе, в недавнем прошлом – «отказник», которого долгое время не выпускали в Израиль, человек героического склада и ясного ума.

Цион знал старый Иерусалим так, как никто другой; казалось, что он с закрытыми глазами мог провести группу по узким, петляющим улицам и не заблудиться, он знал буквально каждый дом, каждый кирпичик, история в его рассказах оживала, ее дидактический характер исчезал, уступая место живому и горячему слову.

– А где он сейчас, этот Цион? – спросила Таня.

– Вот тут начинается вторая часть Марлезонского балета, – усмехнулся Ян.

– Что вы имеете в виду? – не поняла Таня.

– А затем с Ционом случилась метаморфоза, – пояснил Ян. – Он поехал в Москву и заболел. Но болезнь его носила отнюдь не физиологический характер, физически Цион был здоров по-прежнему, как бык.

– Так что же все-таки с ним случилось? – не удержалась Таня.

– Вы никогда не слышали об игромании? – ответил Ян вопросом на вопрос.

– Болезненный азарт, – предположила Таня.

– В точку, – согласился Ян, повторив: «болезненный азарт». – Или азарт как болезнь. Употребляют и слово «гэмблинг» – патологическое пристрастие к азартным играм. Короче говоря, Цион поехал в Москву на какой-то семинар и однажды, после одной из своих лекций, попал в казино. Тот самый случай, когда слово «попал» употребляется не только в его прежнем, посконном смысле, но и в архисовременном: попал – значит залетел на большие деньги или подсел. Цион подсел на казино, он сначала проиграл в рулетку свои деньги, затем деньги жены, после этого – деньги друзей, у которых он брал взаймы под разными предлогами. Когда друзья спохватились, было поздно – Цион неотвратимо катился в пропасть. Тогда его в буквальном смысле слова повязали и отправили в клинику, где попытались вылечить от зависимости. Первое время Цион притих, а затем, усыпив бдительность врачей, сбежал. И первым, кому он позвонил, оказался ваш покорный слуга.

– Вы?

– Да, представьте себе, Таня. И я тогда не знал, что с ним происходит, всю историю про казино и про зависимость узнал уже потом. «Ян, – сказал мне Цион, – ты понимаешь, что такое для меня позвонить тебе в субботу?!.»

– Почему он так сказал? – не поняла Таня.

– Он – религиозный человек, а религиозному человеку звонить в субботу запрещено, только лишь в том случае, когда речь идет о смертельной опасности, то есть о спасении жизни. И я действительно понимал, что значит для Циона нарушить святость субботы…

Ян замолчал.

– Странно, – Таня пожала плечами, – религиозный человек, обуреваемый страстями, готов поступиться даже самым святым, что у него есть в жизни. Неужели до такой степени?

– Талмуд говорит: счастлив тот, кто способен обуздать свои страсти. Я думаю, что Цион был несчастлив. Беда только в том, что он не противился своему несчастью, делая несчастными тех, кто попадал в этот момент в его орбиту…