Ведьмина вода

У Фэншоу немного отлегло, когда Руд убрал нож; даже в своём параличе он расслабился… но только на мгновение.

Ужас заставил гениталии Фэншоу сжаться, но теперь Эванора подливала к ним немного маслянистой жидкости.

— Конечно, события последнего времени испугали нашего нового друга, и его жизненная сила ослабла, — её руки смазывали маслом вокруг паха Фэншоу. — Но это возродит его в изобилии — сок множества жуков нарывников, смешанных с маслом паслёна…

Его избивали, вешали, заставляли пить кровь младенца и держали нож на его гениталиях. Понятно, что Фэншоу полностью утратил свою сексуальную реакцию. Однако всего за несколько мгновений тайная смесь Эваноры пробудила его.

— Ну вот, другое дело!

Фэншоу было плохо до смерти. Ничто в его уме не хотело сексуальных действий, но его эрекция пульсировала больше, чем когда-либо. Улыбка Эваноры стала жадной, когда она присела на корточки и пронзила себя им. Всё время рука Руда прижималась к горлу Фэншоу, пальцы обвивали «адамово яблоко».

Облизнув губы, Эванора начала очень медленно опускаться на Фэншоу и подниматься вверх.

Хлюпающие звуки наполнили комнату; Фэншоу посмотрел на это действие с отвращением. Он не хотел Эванору.

Она насилует меня…

Она начала двигаться быстрее, её грудь отскакивала с каждым сильным ударом её паха об его пах. Она начала стонать и даже пускать слюни.

— Давай, Руд! Придай немного искры его духу! — задыхалась она.

Язык Фэншоу высунулся у него изо рта, когда петля была снова обёрнута вокруг его шеи; Руд держал её. Зрелище, казалось, взволновало Эванору — её стоны начали смешиваться с приглушёнными воплями, и в плотском бреде её палец протянулся вперёд. Сначала она сделала знак перевёрнутого креста кровью на лбу Фэншоу, затем алую пентаграмму на его груди. Она двигалась на нём всё сильнее и сильнее.

Руд ещё раз потянул узел петли.

В лёгкие Фэншоу почти не попадал воздух.

Теперь он чувствовал себя ещё хуже, чем когда его вешали. Его лицо покраснело; его шея пульсировала. Когда он снова начал давиться, Эванора коснулась кончиком пальца горлышка маленькой бутылки.

— Мой момент почти пришёл! — задыхаясь, прокричала она.

Звуки её удовлетворения звучали более чем непристойно. Зрение Фэншоу потускнело, но он смог увидеть проблеск капли жидкости на кончике пальца Эваноры.

— Да, да! — а затем она провела пальцем по внутренней части его нижней губы.

Мгновенно он почувствовал покалывание.

Он подумал о том, чтобы отвести большие пальцы назад, чтобы вонзить их в глаза Руда, но он не мог поднять руки над полом. Или же схватить белое, потеющее горло Эваноры и сжать его, пока не сломается позвонок, но всё же…

Он не мог двигаться вообще.

Затем у него начались судороги.

— Зелье начало работать! — обрадовалась Эванора.

Судороги Фэншоу возникли как поражение электрическим током. Его тело начало дёргаться под весом Эваноры, заставляя его таз многократно подпрыгивать. Очевидно, это был именно тот эффект, который она хотела. Она хотела, чтобы её сексуальное удовлетворение усилилось в несколько раз, перед тем как он умрёт…

— Только крошечная капля яда этой рыбы может убить человека, — восторженно проговорила она, — но половина капли… Она заставляет человека увеличить свою жизненную силу в несколько раз!

Теперь тело Фэншоу сильно напряглось, и, словно по сигналу, Руд ещё сильнее затянул петлю. Груди Эваноры вздымались, когда приближался её кульминационный момент.

— Да, он должен быть приведён в полную готовность!

Фэншоу почувствовал, как вспыхнул её сексуальный спазм. Он продолжал дёргаться на полу, в голове пульсировало. Крик самого безумного экстаза вырвался из горла Эваноры; сердце Фэншоу билось так сильно, что ему казалось, будто оно пытается вырваться из его груди. Затем всё его тело рухнуло на пол, когда его собственная кульминация наступила, принося ощущение удовольствия, более сильное, чем всё, что он когда-либо чувствовал. После раздался звук, больше похожий на предсмертный хрип, чем крик, исходящий из его собственного горла, когда в его глазах полностью почёрнело, и он почувствовал жар настолько сильный, что его можно было сравнить с нахождением в печи, а затем…

Фэншоу сидел с широко раскрытыми глазами и полностью одетый за круглым деревянным столом, инкрустированным жемчугом. Зажглось несколько свечей; те же многовековые картины, которые висели в его время в гостинице, теперь окружали его, но выглядели они совершенно новыми.

Бокал вина стоял перед ним, а с ним за столом сидел Джейкоб Рексалл, его зелёные глаза блестели.

— Прошу прощения, извините за грубость моего слуги, — сказал старик. — Его действия были вызваны только моими приказами.

Фэншоу мог только смотреть.

— И я также надеюсь, что вы будете благодарны моей милой дочери, и той страстной эксцентричности, которая ей нравится в общении с мужчинами.

— Эксцентричность — это мягко сказано, — сказал Фэншоу.

— Но прежде чем нам с вами встретиться, требовалось в максимальной степени проверить вашу веру, — Рексалл слегка улыбнулся. — И вы прошли испытание.

Фэншоу не знал, что ему делать, и Рексалл, казалось, читал это по его лицу.