Ведьмы Холодного острова

— Конечно. Образцы есть, правда, в Семиярске, я когда-то коллекционировал такие безделушки; цветной принтер есть, ноутбук с фотошопом, фотку сделаем, и будут корки. Не для всех, конечно, но для такого, как Суконников, пойдет. Только мне боязно отправлять вас к нему одну.

— Ну, газовый-то пистолет у меня с собой, — напомнила Юля.

— Разве это оружие? Впрочем, — пожал плечами Кирилл, — и Суконников не рецидивист. Я сейчас отвезу вас к себе домой, сделаем вашу фотку, составите компанию Позолотову, а сам я смотаюсь в Семиярск. Вечером будет удостоверение. Тогда и наведаемся к свидетелю. Идет?

— Идет, — кивнула Юля. — Зачем вы мне помогаете? Ведь столько хлопот… А, Кирилл?

— Во-первых, я не меньше вашего хочу узнать правду. Хочу понять, кто стоит за этими убийствами. Сжечь ведьм Холодного острова проще простого. А если после этого вновь будут преступления? Через пять или через десять лет? Оставь мы за спиной убийцу, никому не будет покоя. А во-вторых, вы просто очень милая девушка, способная своим энтузиазмом увлечь любого.

— Спасибо, — от всего сердца поблагодарила его Юля. — Давайте заедем в продуктовый, хотя бы курицу купим, что ли, а то все консервы да консервы. И пока вас не будет, я придумаю отличный ужин.

— Предложение на миллион, — согласился Кирилл Белозёрский.

Они вернулись с двумя сумками продуктов.

— Кстати, а где ваш клуб? — спросила Юля, когда они заносили сумки в дом.

— В десяти минутах ходьбы отсюда. Как выйдете за ворота, сразу налево.

— Ясно. Все под боком.

— Как в любой деревне.

Следопыт заправил мотоцикл и уехал в Семиярск. Юля осталась одна на кухне. В соседней комнатке посапывал Феофан Феофанович. Он был старенький, и ему требовалось как можно больше спать, набираться сил. Ведь труба конкистадора могла его позвать когда угодно, а он был не из тех, кто отсиживается дома и ждет у моря погоды.

Юля пожарила курицу, этому ее научили дома, отварила картошку и сделала летний салат. На все это ей понадобилось чуть меньше часа. Кирилл сейчас должен был только подъезжать к Семиярску. А значит, у нее было время для разведывательной вылазки. Оставив спящего Позолотова, она вышла из дома и двинулась налево.

Через десять минут девушка вошла в клуб «Заря» — культурный центр села Раздорное.

— А где у вас кабинет Бориса Борисовича Рутикова? — спросила она у бабушки, которая несомненно тут была и за сторожиху, и за билетершу.

— А на втором этаже Борис Борисович, — ответила бабушка. — Вон туда иди, — кивнула она на лестницу. — Потом направо. А ты кто ж такая, дочка? Балерина?

— Да как вам сказать, — польщенно вздохнула Юля. — А ведь мечтала когда-то…

Но бабушка ее не услышала. Она уже знала, кто перед ней.

— Из института, да? По распределению?

— Я бы сказала иначе…

— Ты ведь на прошлой неделе обещала приехать.

Дело с балериной принимало интересный оборот.

— Задержали, бабушка, — просто ответила Юля.

— Зови меня просто «тетя Глаша». Я тут после Борьки, Бориса Борисовича, в смысле, — быстро поправила она себя, — главная. Поняла?

— Ага, тетя Глаша. Поняла.

В глазах пожилой женщины блеснули искры понимания:

— Загуляла небось после института-то, а?

— Точно, — кивнула Юля. — Диплом обмывала.

— А мы ждем, ждем, думаем, когда приедет? И вот она. — Тетя Глаша с вниманием оглядела ладную Юлю: — Красавица!

— Ну, я пойду? Наверх-то?

— Ступай-ступай.

Юля уже двинулась к лестнице, когда услышала, как сторожиха, набрав внутренний номер, громко сказала:

— К вам, Борис Борисович, балерина пришла. Да-да. Та самая. Пропавшая. Гулёна! Говорит, отдыхала. Уже уходите? Ну так балерину-то примите? Уж коли пришла-то. Что вы, не знаете этих молодых? Балерин особенно…

Это было последнее, что долетело до гостьи дома культуры. Юля поднялась на второй этаж, повернула направо и вскоре постучалась в дверь директора.

— Войдите, — ответили оттуда.

Юля вошла смело, как входят балерины, знающие себе цену.

— Здравствуйте, Борис Борисович, — сказала она.

— Мы вас ждали неделю назад, — обиженно вымолвил пухлый немолодой мужчина в очках, в льняном мятом костюме.

— Неделю назад я в столице была, — ответила Юля.

— В столице?

— Ага. Я не балерина, — замотала головой гостья.

— Нет?

— Ни в коем случае. Я журналистка из Москвы. — Она достала для убедительности две корочки: внештатника «АиФ» и корреспондента университетской газеты и, подойдя, положила их на стол.

Услышав слова «журналистка» и «Москва», Рутиков, как и любой провинциал, инстинктивно поднялся.

— Добрый день, тетя Глаша все перепутала, стало быть…

— Стало быть, — кивнула гостья. — Юля Пчелкина. Сесть можно?

— Конечно, садитесь, девушка, — кивнул Рутиков, дождался, когда гостья села напротив, и только потом сам приземлился в кресло. — Мы тут хореографа ждем из Семиярска, вот Глаша и решила, что это вы и есть.

— Понятно.

— А что вас привело к нам из Москвы?

— А вы сами не догадываетесь? — спросила Юля.

Это было нагло, но иногда действовало. Вот как сейчас.

— Н-нет, — замотал головой насторожившийся Рутиков.

— Правда? — удивилась она.

— Конечно, зачем мне врать?