Ведьмы. Салем, 1692

Деревня Салем в 1752 году все-таки получила независимость от города Салема. Через шестьдесят лет после процессов она переименовалась в Данверс, что еще недавно вызывало недовольство. Один репортер в 1895 году обнаружил, что селяне не хотят говорить о прошлом. Если же и хотят, то лишь про то, что они не сожгли ни одной ведьмы. Через годы Артур Миллер наткнулся на такое же молчание, когда собирал материал для своей пьесы. «Невозможно было заставить никого ничего об этом рассказать», – жаловался он [37]. Две общины пошли каждая своей дорогой. Когда тогдашний архивариус Данверса Ричард Б. Траск в 1970 году начал раскопки на месте деревенского пастората, две престарелых сестры стали грозить ему кулаками, что в другие времена могло бы инициировать обвинения в колдовстве. «Зачем тебе вытаскивать это на свет?» – гневались они [38]. А тем временем в Салеме украшенный фронтонами особняк судьи Корвина стал «домом ведьм» – ошибочное прочтение вроде превращения доктора Франкенштейна в монстра. Этот городок выбрал бесстыдную коммерциализацию, что было особенно просто после выхода популярного сериала «Моя жена меня приворожила» – теперь в телерекламе бойкие чаровницы дергали носиками, повелевая пылесосами[197]. Талисман салемских спортивных команд – ведьма на метле. Она летит через шапку местной газеты и украшает двери патрульных полицейских машин. События приняли оборот, который страшно удивил бы Энн Фостер: в Салеме, где существует крупное сообщество виккан, легко купить метлу. Гостиницы уже открыли бронирование на следующий Хеллоуин[198].

Когда Массачусетс в 1710 году оправдывал салемских ведьм, он пропустил шесть женщин. Они считались пропавшими без вести на протяжении 1940-х и 1950-х, когда массачусетское содружество решило объявить о помиловании, но никак не могло собраться с мыслями по поводу законодательства. Один адвокат перед лицом комитета сената возражал, что не стоит «играть с историей» [40]. Некоторые законодатели боялись многомиллионных исков за причиненный ущерб. Другие намекали, что помилование может скинуть салемских ведьм с их привораживающих туристов метел. Так как Содружества Массачусетса не существовало в 1692 году, оно, конечно, не имело юрисдикции над вердиктом Колонии Массачусетского залива. На Хеллоуин 2001 года – через несколько недель после того, как мы снова начали задумываться о невидимом зле, – Массачусетс помиловал оставшихся осужденных. Среди них были Сюзанна Мартин и Бриджет Бишоп, которые сначала превращались в мерцающие огни и тревожили мужчин в их постелях, а потом долго вместе сидели в омерзительной салемской тюрьме. Против обеих женщин свидетельствовал Пэррис, а Мэзер поносил их на бумаге. Бишоп не вполне была уверена, что такое ведьма. Бьющиеся в конвульсиях девочки совершенно ее обескуражили. «Ты думаешь, они заколдованы?» – спросил Хэторн у Сюзанны Мартин [41]. «Нет, – сказала она за триста девять лет до собственного оправдательного приговора. – Я так не думаю».

Благодарности

В 2008 году Дэвид Д. Холл заметил, что десятки лет изучения XVII века ставят все новые и новые вопросы, – но вряд ли он предполагал, что кто-то сочтет это наблюдение за приглашение к действию. С тех пор он терпеливо и внимательно – и невероятно часто – отвечает на мои вопросы, от самых базовых до самых безумных. Наконец-то я с огромным удовольствием могу выразить ему благодарность, которая сравнима лишь с моим восхищением его работой. Также я в неоплатном долгу перед Джоном Демосом, сделавшим XVII столетие местом более дружелюбным, чем оно когда-либо было даже в самый солнечный день под кружку сидра. На свете не так уж много людей, которые знают, например, что, если в 1692 году вы летите верхом на палке над вершинами деревьев, направляясь на юго-восток от Андовера, вдали виден океан. Огромное спасибо Ричарду Б. Траску, архивариусу города Данверса, который знает.