Ведьмы за границей

Где-то внизу огромная летучая мышь пыталась снова взлететь с холодной земли. Ее уже дважды сбивали – сначала внезапным открытием ставней, а потом прямым попаданием баллистической чесночной колбасы – так что ей сейчас было весьма нехорошо. Еще одна такая неприятность, подумалось ей, и лечу обратно в замок. Все равно уже скоро рассвет.

Красные глаза блеснули, заглянув в открытое окно Маграт. Мышь изготовилась…

Ей на спину легла лапа.

Мышь обернулась.

Ночка для Грибо не задалась. Он обыскал весь дом в поисках кисок и не нашел ни одной. Он поискал грызунов – и остался с носом. В этом городе люди не выбрасывали мусор. Они его съедали.

Он пробежался по лесу, встретил пару волков, сел и скалился на них, пока они не засмущались и не сбежали.

Да, ночь выдавалась скучнейшая. До этого момента.

Летучая мышь запищала в его когтях. Маленькому мозгу Грибо показалось, что добыча попыталась во что-то превратиться, но он не терпел таких фокусов от каких-то хомяков с крыльями.

Особенно теперь, когда ему нашлось, с кем поиграть.

Орлея – город сказочный. Люди тут улыбались и радовались круглый год с утра до ночи. По крайней мере, если собирались дожить до следующего утра.

Лилит за этим следила. Конечно, люди наверняка считали, что бывали счастливы и до того, как она заменила старого барона на дожа, но то было случайное, неорганизованное счастье. Потому-то ей оказалось так легко захватить власть.

Но счастье не было образом жизни. В нем не было порядка.

Когда-нибудь они скажут ей спасибо.

Конечно, бывали и отдельные упрямцы. Иногда люди просто не понимали, как должны себя вести. Делаешь для них все возможное, правишь их городом справедливо, следишь, чтобы их жизни были наполнены смыслом и счастьем ежедневно и ежечасно, а они ни с того ни с сего бунтуют против тебя.

Вдоль стен в приемном зале стояли стражники. А еще тут были зрители. Конечно, технически именно правителю полагалось присматривать за народом, но Лилит любила, когда народ смотрит. Ложка наглядного примера стоит целой бочки наказаний.

В Орлее теперь совершалось мало преступлений. По крайней мере, того, что считалось бы преступлениями в других краях. С мелочами типа воровства тут справлялись легко, это не требовало целого судебного процесса. Куда более серьезными Лилит считала преступления против сюжетных ожиданий. Некоторые люди просто не понимали, как полагается себя вести.

Лилит держала зеркало у лица Жизни и откалывала все частицы, которые ей не подходили…

Дож развалился на троне, как куль, закинув одну ногу на подлокотник. Он так и не научился обращаться с креслами.

– А что этот натворил? – сказал он и зевнул. По крайней мере, открывать рот пошире он был мастер.

Между двух стражников скорчился щуплый старичок.

Всегда найдутся желающие служить в страже, даже в таких местах, как Орлея. Помимо прочего, за это дают шикарную форму с синими штанами, красным камзолом и высокой черной шапкой с кокардой.

– Но я… я не умею свистеть, – проблеял старик. – Я… я не знал, что это обязательно…

– Но ты же игрушечных дел мастер, – сказал дож. – А игрушечники насвистывают и напевают целыми днями. – Он покосился на Лилит. Та кивнула.

– Я не знаю ни одной… пе-песни, – сказал игрушечник. – Ме-меня не учили пе-песням. Только делать игрушки. Я обучался игрушечному делу. Семь лет был подмастерьем, пока не заслужил собственный молоточек…

– Тут написано, – заявил дож, убедительно изображая, будто читает лежащий перед ним свиток, – что ты не рассказываешь детям сказки.

– Но мне никто не говорил, что надо рассказывать… с-сказки, – сказал игрушечник. – Слушайте, я делаю игрушки. Игрушки! Только это я и умею. Игрушки. Делаю хорошие иг-грушки. Я простой иг-грушечник.

– Нельзя быть хорошим игрушечником, если не рассказываешь детям сказки, – сказала Лилит, подавшись вперед.

Игрушечных дел мастер поглядел ей в лицо сквозь вуаль.

– Но я их не знаю, – сказал он.

– Ни одной не знаешь?

– Я м-могу рассказать им, как делать игрушки, – пролепетал старик.

Лилит откинулась. Вуаль скрывала выражение ее лица.

– Думаю, будет разумно, если Народная Стража уведет тебя, – сказала она, – в такое место, где ты точно научишься петь. А может, через некоторое время, и насвистывать. Разве не замечательно?

Темницы старого барона были ужасны. Лилит велела их перекрасить и получше обставить. И побольше зеркал.

Когда аудиенция окончилась, одна зрительница из толпы прошмыгнула в дворцовую кухню. Стражники у боковых ворот не пытались ее остановить. На маленьком компасе их жизней она считалась очень важным человеком.

– Здравствуйте, тетушка Приятка.

Она остановилась, сунула руку в корзину и достала пару жареных куриных ножек.

– Я тут попробовала новый ореховый кляр, – сказала она. – Хочу знать ваше мнение, ребятки.

Они с радостью приняли гостинец. Тетушка Приятка всем нравилась. Она умела делать с курятиной такое, что куры, казалось, сами были рады зарезаться.

– А теперь мне нужно забрать кое-какие приправы, – сказала она.