Ведьмы за границей

Ну конечно, она лучше всего подходила для палочки. В этом не могло быть сомнений. Порой – хоть она и редко дерзала давать этой мысли ход, особенно находясь под одной крышей с Матушкой Ветровоск, – она сомневалась, занимаются ли ведьмовством ее спутницы. Большую часть времени им, похоже, было наплевать.

Взять, к примеру, знахарство. Маграт не сомневалась, что разбирается в травах куда лучше, чем они. Она унаследовала несколько толстых книг по этой теме от Душеньки Вемпер, ее предшественницы по хижине, и сама составила несколько подробных перечней. Она могла столько интересного рассказать о применении Дьяволовой Чесотки, что слушатель не удержался бы и сбежал – видимо, чтобы пересказать другим. Она умела проводить перегонку и двойную перегонку и делать всякие штуки, для которых нужно было всю ночь следить за цветом пламени под колбой. Она над этим работала.

А тем временем Нянюшка просто клала на все горячие припарки и советовала пациенту выпить большую кружечку его любимого напитка. Дескать, если все равно будешь болеть, то почему бы не получать от этого удовольствие. (Маграт запрещала пациентам алкоголь, поскольку он дурно влиял на печень; если же они не знали, что он делает с печенью, она подробно объясняла им.)

А Матушка… она просто давала людям бутылочку подкрашенной воды и говорила, что им становится лучше.

И что самое возмутительное, им и правда становилось лучше.

Но какое же это ведьмовство?

Что ж, теперь у нее есть палочка, и дела пойдут по-другому. С палочкой можно больше помогать людям. Магия нужна, чтобы облегчать жизнь. Маграт верила в это в глубине трепетного розового будуара своего сердца.

Она снова погрузилась в объятья сна.

А сон был весьма необычным. Она никогда не рассказывала никому о нем, потому что, знаете, о таких вещах не говорят.

Но ей показалось, что среди ночи она проснулась от тишины и встала, чтобы подышать свежим воздухом. И, проходя мимо зеркала, заметила в нем движение.

Там было не ее лицо. Оно, скорее, походило на лицо Матушки Ветровоск. Лицо ей улыбнулось – гораздо любезнее и дружелюбнее, чем когда-либо улыбалась Матушка, как отметила Маграт, – а затем исчезло, и серебристая поверхность сомкнулась за ним.

Она метнулась обратно в постель и проснулась от рева звукового оркестра, игравшего триумфальный марш. Люди кричали и смеялись.

Маграт поспешно оделась, вышла в коридор и постучалась к старшим ведьмам. Ответа не было. Она дернула ручку.

Подергав ее несколько раз, она услышала грохот – это рухнул стул, подсунутый под ручку с той стороны и призванный остановить разбойников, воров и прочих незваных ночных гостей.

Башмаки Матушки Ветровоск торчали из-под одеял с одного края постели. Босые ноги Нянюшки Ягг высовывались из-под них – Нянюшка много ворочалась во сне. От глухого похрапывания дрожала крышка на умывальнике; то был уже не рев во всю мощь ноздрей для легкой получасовой дремоты, а размеренный рокот, рассчитанный на целую ночь.

Маграт постучала по подошве Матушки.

– Эй, просыпайтесь! Что-то происходит.

Пробуждение Матушки Ветровоск было зрелищем впечатляющим, которое мало кто видел.

Большинство людей, просыпаясь, в панике проводят быструю проверку перед приходом в сознание: кто я, где я, кто он/она, господи, почему я обнимаю каску полицейского, что мы делали прошлой ночью?

Все потому, что людей терзают Сомнения. Это двигатель, который тянет их по жизни, как пружина – модельку самолета, и они подолгу заводят эту пружину, пока она не запутается. Сильнее всего сомнения ранним утром – в тот краткий миг паники, когда вы пытаетесь понять, не унесло ли вас за ночь и не занял ли ваше место кто-то другой. Но с Матушкой Ветровоск такого не бывало. Она сразу переходила от глубокого сна к работе на всех парах. Ей никогда не приходилось искать себя, поскольку она всегда знала, кто занимается этими поисками.

Она принюхалась.

– Что-то жгут, – сказала она.

– У них там еще и костер, – сказала Маграт.

Матушка снова принюхалась.

– Они жгут чеснок? – спросила она.

– Ага. Не представляю зачем. А еще они срывают с окон ставни, жгут их на площади и пляшут вокруг огня.

Матушка Ветровоск резко ткнула Нянюшку Ягг локтем.

– Просыпайся давай!

– Мм… шта?

– Я глаз не сомкнула всю ночь, – проворчала Матушка, – из-за ее храпа.

Нянюшка Ягг осторожно приоткрыла веки.

– Слишком раннее утро даже для раннего утра, – сказала она.

– Давай-давай, – сказала Матушка. – Нам нужны твои познания в языках.

Трактирщик сперва махал руками вверх-вниз и бегал кругами. Затем он указал на замок, нависавший над лесом. Затем яростно присосался к своему запястью. Затем упал навзничь. А затем выжидательно посмотрел на Нянюшку Ягг. За его спиной весело пылал костер из чеснока, кольев и тяжелых оконных ставней.

– Нет, – подумав, сказала Нянюшка. – Все равно донт андыстенд, майный хер.

Тот поднялся и стряхнул пыль с кожаных штанов.

– Думаю, он хочет сказать, что кто-то умер, – сказала Маграт. – В этом замке.

– Ну, должна заметить, похоже, что все этому только рады, – процедила Матушка Ветровоск.