Ведьмы за границей

– Не помню только, куда там его надо было поразить, – сказала Нянюшка. – Теперь всю ночь буду об этом думать.

– В ПЯТКУ.

– Правда? Ой, спасибо.

– ВСЕГДА ПОЖАЛУЙСТА.

Фигура прошла мимо и вверх.

– А отличная у него маска, да? – нарушила тишину Маграт.

Они с Нянюшкой искали поддержки в лицах друг у друга.

Маграт побледнела. Подняла голову к вершине лестницы.

– Кажется, надо бежать обратно и… – начала она.

Но Нянюшка Ягг была куда старше.

– Кажется, надо идти обратно, – сказала она.

Леди Воленция д’Оговор сидела в розовом саду у подножия большой башни и сморкалась.

Она прождала уже полчаса, и с нее было достаточно.

Она рассчитывала на романтическое свидание; он казался таким галантным мужчиной, немного нетерпеливым и в то же время скромным. А вместо этого ей чуть ли не на голову свалилась из тумана старуха на метле, одетая, насколько она успела разглядеть на такой скорости, в платье самой леди Воленции. Старуха пропахала башмаками розы, прежде чем вновь сумела набрать высоту.

Да еще какой-то вонючий кот терся об ее ноги.

А ведь вечер так славно начинался…

– Драсьте, ваша светлость?

Она оглянулась на кусты.

– Меня зовут Казанунда, – с надеждой произнес голос.

Лили Ветровоск обернулась, услышав звон стекла из зеркального лабиринта.

Она нахмурила брови. Пробежав по плитке, она распахнула дверь в мир зеркал.

Все было тихо, не считая шелеста платья и звуков ее собственного дыхания. Она скользнула в пространство меж зеркал.

Мириады ее отражений одобряюще глядели на нее. Она расслабилась.

Но тут ей что-то попалось под ноги. Опустив взгляд, она увидела на плитке метлу в осколках битого стекла, казавшегося черным в лунном свете.

В ужасе она подняла глаза и увидела свое отражение.

Оно глядело на нее в упор.

– Ну и в чем удовольствие победить, если побежденный погиб и не знает, что проиграл?

Лилит отшатнулась, открывая и закрывая рот.

Матушка Ветровоск вышла из пустой рамы. Лили заглянула за спину мстительной сестре.

– Ты разбила мое зеркало!

– И что, все было ради вот этого? – спросила Матушка. – Играть в королевишну в болотном городе? Подавать сказки? Ну что это за власть?

– Ты не понимаешь… ты разбила зеркало…

– Говорят, так нельзя делать, – сказала Матушка. – Но я решила: подумаешь, еще семь лет несчастий!

Образ за образом раскалывается, до самого великого изгиба зеркального мира, трещина тянется быстрее скорости света…

– Надо было разбить оба, иначе опасно… ты нарушила равновесие…

– Ха! Это я-то? – Матушка шагнула вперед, сверкая злыми сапфирами глаз. – Преподам-ка я тебе науку, которой наша мама тебя не учила, Лили Ветровоск. Не магией, не головологией, не розгами, как папа – ох, помню, много он их изломал, – а на собственной шкуре научу. И не за то, что из нас двоих злая – ты. Не за то, что шалила со сказками. У всякого свой путь, который нужно пройти. А за то, и я хочу, чтобы до тебя это дошло, что из-за этого мне пришлось быть доброй. Тебе досталось все самое интересное. И я не представляю, как ты за это расплатишься, Лили, но уж точно постараюсь…

– Но… я… я… это я тут добрая, – пробормотала Лили, бледнея от потрясения. – Я добрая. Я не могу проиграть. Я фея-крестная. А ты злая ведьма… и ты разбила зеркало…

…стремительная, как комета, трещина в зеркалах доходит до крайней точки и загибается обратно, проносясь через бесчисленные миры…

– Тебе придется помочь мне… отражения надо уравновесить… – слабо бормотала Лили, пятясь от оставшихся зеркал.

– Добрая? Ты-то добрая? Та, что скармливает людей сказкам? Искажает их жизни? Это добро, что ли? – спросила Матушка. – Хочешь сказать, что ты даже не повеселилась? Ой, будь я такой злой, как ты, я была бы куда страшней. Я бы справилась куда лучше, чем ты можешь представить.

Она отдернула руку.

…трещина вернулась к начальной точке, ведя за собой отражения, струящиеся по всем зеркалам…

Ее глаза расширились.

Зеркала за спиной Лили Ветровоск разлетелись вдребезги.

А в зеркале отражение Лили Ветровоск обернулось, блаженно улыбнулось и высунулось из рамы, чтобы схватить Лили Ветровоск.

– Лили!

Все зеркала разбились, взорвались на тысячи осколков, которые разлетелись с вершины башни так, что на миг показалось, что ту окутала блестящая пыльца фей.

Нянюшка Ягг и Маграт ворвались на крышу, словно ангелы возмездия, набранные на небеса по объявлению.

И замерли.

Там, где только что был лабиринт зеркал, зияли пустые рамы. Осколки устилали весь пол, а на них лежала женщина в белом платье.

Нянюшка заслонила собой Маграт и осторожно подкралась. Потыкала лежащую мыском башмака.

– Надо сбросить ее с башни, – предложила Маграт.

– Ну, вперед, – сказала Нянюшка. – Сбрасывай.

Маграт замешкалась.