Ведуньи из Житковой

Умывшись холодной водой, она сразу принялась за работу. С редкостным тщанием она соблюдала все необходимое для проводов покойника в последний путь. Под звуки заунывного пения плакальщиц вымела кухню и бросила все остатки и отходы в огонь в печи, чтобы мертвому после прощания уже незачем было возвращаться. Перед тем как гроб с ним закрыли крышкой, она положила ему на веки две мелкие монетки, чтобы у него было чем заплатить перевозчику, и внимательно проследила за тем, как гроб заколачивали гвоздями, чтобы покойник из-за чьей-то небрежности не вырвался наружу. Не упустила из виду и то, что мертвеца следует вынести ногами вперед, а гроб трижды ударить о порог, дабы покойник как следует простился с домом. После этого она повязала фартук на своем народном костюме изнанкой наружу, чтобы покойный знал, что она его отпускает, и отправилась с процессией вниз, в Грозенков.

Дора сама от себя не ожидала, что будет так скрупулезно придерживаться традиций и так истово выполнять все обычаи. Но в случае вечного упокоения ее отца она соблюла всё до мельчайших деталей, чтобы быть уверенной, что назад он не вернется.

Церемония в костеле оказалась короткой. Мало что хорошего можно было сказать о покойном, да и утешать родных было ни к чему. Дора все время вертелась. То на Янигену оглянется, то на часы посмотрит. В конце концов Багларка даже пихнула ее локтем и шепнула, что она ведет себя неподобающе. Может, и так, подумала Дора, но хоть бы уж поскорее уйти отсюда!

С отсутствующим видом шла она и на кладбище.

Гроб тихо опустился в могилу. Музыку Дора не заказывала, а после утомительного вчерашнего вечера на кладбище не было и плакальщиц, у которых еще оставались бы слезы. Дора смотрела не столько на одетых в черное соседей, которые один за другим кидали комья глины в яму под надгробным камнем их семьи, сколько на ветви деревьев вокруг кладбища. Вот бы теперь кто-то из Грозенкова вскорости умер — тогда среди их шумящей листвы в караул вместо отцовой души заступит новоприбывшая, а он наконец отправится в ад.

Только в корчме Дора немного успокоилась. Она заказала две бутылки сливовицы, чтобы вместе с Багларами, Тихачкой, Яниге-ной и священником залить глаза покойному, и пиво — для всех. Включая отца, которому был отведен пустой стул во главе стола. Дора неустанно смотрела на его место с ощущением, что он оттуда наблюдает за ней. Чувство это накатывало на нее даже в большей степени, чем накануне, когда его тело лежало рядом с ней. Но ничего не происходило. Пиво в кружке перед пустым стулом постепенно выветривалось, а сливовицы в рюмке не убавлялось.

Его действительно больше нет? Он действительно исчез из их жизни? И она правда может уже не бояться, что ненароком встретится с ним? Как это, между прочим, один раз и случилось.

Было это на второй месяц после того, как он вернулся из заключения. В ту пятницу Дора и Якубек, измотанные долгой дорогой из Брно, как всегда, поднимались наверх в Житковую. Дора увидела, как отец идет вниз от их дома в Копрвазах, сгорбленный, постаревший, седой, но в остальном такой же, каким она его помнила с детства. Прежний красавец мужчина! Тогда она резко дернула Якубека и ускорила шаг так, что почти тащила за собой брата. Оба прошли мимо отца всего в паре метров от него. Он стоял на перекрестье дорог с таким видом, как будто повстречался с духом. Не здороваясь, они обошли его и потом ни разу не оглянулись. В оставшиеся месяцы до своей смерти он никаких попыток поговорить с ними не сделал.

По дороге в Брно она задавалась вопросом почему. Если не поговорить, то хотя бы написать письмо. Но нет, ни когда сидел, ни после возвращения — ни разу. Все это она ставила ему в вину и в конце концов сама на себя разозлилась. Не пора ли ей перестать о нем думать? Он под землей, и на этом все кончено, убеждала она себя. Что было, то прошло.

С этой минуты она вспомнила о нем только однажды. Когда Багларка в следующую субботу сообщила ей, что пропала веревка, на которой он повесился. И мол, наверняка украл ее кто-то из тех, кто будет судиться. Известно же: у кого есть веревка повешенного, с тем никому не справиться. Он выиграет в любом суде!

ПИСЬМО

И после всего того, что сталось и осталось в прошлом, спустя столько лет после того, как ее отца похоронили, Ирма предлагает ей поговорить с ним?! С ума сошла, что ли? Поговорить с отцом! Бред.

Дора бежала от нее без оглядки. Забрала у Багларки Якубека, даже кофе с ней пить не стала, и поспешила дальше: домой, скорее домой! Но и там она не успокоилась. Когда резала на ужин хлеб, поранила себе палец. Не в силах собраться с мыслями, она металась с кровоточащим пальцем по комнате и безуспешно пыталась найти пластырь. Якубек растерянно сидел в углу и с удивлением наблюдал за ней.

В ту ночь она никак не могла заснуть.