Век Екатерины Великой

Петр Федорович благополучно вступил в императорские права и самозабвенно принялся за управление своим государством. Перво-наперво, в самую ночь своего восшествия на престол, ни на минуту не забывавший о плачевном положении своего кумира, Петр, не мешкая, разослал гонцов в различные корпуса русской армии с приказом прекратить военные действия против прусского короля. Всевышний услышал молитвы прусского короля Тем войскам, что стояли вместе с австрийской армией, был отдан приказ немедля отделиться от нее. Император послал к Фридриху своего любимца, генерал-адъютанта, Андрея Васильевича Гудовича, с письмом, в коем содержались заверения о самых дружеских намерениях. Не оставил Петр без внимания и врагов своего кумира. Франции, Испании и Австрии были переданы декларации, в коих указывалась основная политическая линия русского императора – приверженность прусскому королю. Словом, с самого своего начала правления Петр Третий не замедлил оправдать всеобщие предвидения. Действовал он, как всегда, бесцеремонно. Легко отвернулся от союзников, легко выдворил придворный французский театр, легко сослал всех неугодных чиновников и раздумывал, как бы такожде легко избавиться от своей супруги. Но все-таки надобно было сначала похоронить тетушку, а уж затем приняться за жену. В ее отношении император не спешил: времени у него имелось, на его взгляд, предостаточно. Он не ведал, что токмо стало известно о кончине государыни Елизаветы, только начали читать Евангелие, как через одного из гвардейских капитанов новая императрица Екатерина Алексеевна получила записку от Михаила Ивановича Дашкова со словами: «Вели, и мы тебя взведем на престол».

Екатерина Алексеевна не удивилась, сразу предположив, что инициатива сия скорее всего исходила от его жены. Новоиспеченная императрица приказала передать мужу своей подруги: «Бога ради, не начинайте вздор; что Бог захочет, то и будет, а ваше предприятие есть рановременная и несозрелая вещь» – хотя на самом деле ей нестерпимо хотелось поменять и свою, и государственную жизнь. Князь Дашков дружил с любезным сердцу ее фаворитом Орловым, с его братьями и с десятком других верных людей, но имелось немало и врагов: окромя Шуваловых, к примеру, Елизавета Воронцова, фаворитка императора, ее брат Семен Воронцов, весьма привязанный к сестре и к ее любовнику, императору Петру Федоровичу.

Такожде очень удивило придворных (и особливо Екатерину Алексеевну), что вместо панихиды по императрице служили благодарственный молебен в честь нового императора. Новгородский митрополит, Дмитрий Сеченов, почти выпрыгивал из своих одежд от радости, вещая о счастье восшествия на престол Петра Федоровича. Екатерина Алексеевна, новая императрица, наблюдая за ним, поражалась тому, что священник такого ранга, немало гримасничая, произносит совершенно не соответствующие его сану речи. Расстроенная всем увиденным, после молебна императрица пошла в свои покои, где до самого ужина горько плакала о покойной государыне, которая всегда была, не смотря ни на что, столь милостива к ней. Ближе к вечеру того дня ей принесли приглашение на ужин в куртажной галерее. Стол накрыли на человек более полутора сотни. Галерея всех не вместила, и многие, оставшись без места, ходили около стола. Екатерина Алексеевна сидела возле нового императора, а рядом с ней – князь Никита Юрьевич Трубецкой, который бесконечно твердил о великом счастии того, что Петр Федорович отныне русский государь. Были люди, которые радовались, но за столом было такожде и множество дам и кавалеров с заплаканными глазами. Среди придворных Екатерина Алексеевна заметила бывшего фаворита покойной государыни – Ивана Шувалова. С помятым лицом, заплаканными глазами, он стоял, разговаривая с генерал – майором Мельгуновым, рассыпался шутками и смеялся. Екатерина побыстрее отвела от него глаза, подумав – вот как бедному «не спится, не лежится, все про милую грустится».

Две ночи без сна императрица Екатерина провела у тела покойной императрицы. На третью ночь Екатерина легла в постель, но не могла заснуть до утра. Не давали покоя мысли о событиях последних дней, о действиях ее мужа, об его указах и политике – как внутренней, так и с соседними государствами. Император Петр, на удивление, вставал спозаранку и неустанно занимался государственными делами. Екатерина Алексеевна поставила себе ни во что не вмешиваться, окромя похорон покойной государыни, по коим ей было велено докладываться траурной комиссии – что Екатерина и делала, используя советы старых дам, графини Марьи Андреевны Румянцевой, графини Анны Карловны Воронцовой, графини Аграфены Леонтьевны Апраксиной.

К вечеру четвертого дня императрица Екатерина подивилась, как скоро Петр распорядился послать курьеров для освобождения и возвращения в Петербург Эрнста Бирона, Христофора Миниха, Иоганна Лестока и Лопухиных. Императрица на сие саркастически заметила подруге своей Екатерине Дашковой: «Дела весьма поспешно идут».