Век криминалистики

Карл Майр сопротивлялся допросам Штеттнера две недели. Дней десять понадобилось ему, чтобы понять – его могут спасти только показания о человеке с группой крови 0, и этот человек должен быть жив, а не мертв. Но таких показаний Майр дать не мог, потому что не было ни человека, ни встречи. Он притворился, будто не помнит, якобы из-за черепной травмы на строительстве дороги у него теперь проблемы с памятью. Наконец 3 декабря Майр решился признаться наполовину, а именно – в краже. Сообщником назвал некоего Йозефа Хечинга. Мол, этот Хечинг и есть убийца, а он, Карл, только украл деньги. Однако через 4 дня, 7 декабря 1931 г., он окончательно сдался и признался, что выдумал Хечинга по совету сокамерника в следственной тюрьме. Майр сообщил, что утром, около 6 часов 10 ноября ударил по голове Франца, когда они находились в хлеву одни, ударил сзади топором, который специально спрятал за несколько дней до этого. Сводный брат упал, и Карл нанес ему еще несколько ударов, пока не увидел, что Франц мертв. Карл забрал деньги, сберегательную книжку и, прихватив топор, по приставной лестнице забрался через закрома и сеновал на второй этаж. Там он спрятал деньги и сберкнижку в сене и ушел в свою комнату. Майр вытер топор тряпьем, хотя тот не слишком запачкался. Тряпье сжег в печке, а орудие убийства спрятал в «чулан» позади квартиры, около скалы. Никто не принял бы топор за орудие убийства. Войлочные тапки сунул под печь, не обратив внимания, что на них кровь. Не заметил и брызги на штанах и рукаве рубашки. Потом съел суп, прикинулся спящим и стал ждать, когда обнаружат труп. Все, что он и его мать говорили об их пребывании в комнате раненого, было враньем. Майр едва взглянул на раненого, потому что боялся, что тот еще жив и сможет опознать нападавшего. Почему он так поступил? Ну, он всегда ненавидел сводного брата. Но не собирался обворовывать Франца, о деньгах подумал, когда тот уже лежал на полу. Тогда Карл и взял деньги. А что мать? Она подстрекала сына на убийство или знала о его преступлении? На это Майр ничего не ответил.

8 марта 1931 г. двенадцать присяжных в Инсбруке признали Карла Майра виновным в убийстве с целью ограбления.

12

С 1932 г. абсорбция Хольцера стала основным методом установления группы крови, не вытеснив при этом полностью метод Латтеса. Теперь результаты исследований по методу Латтеса проверяли по методу Хольцера. У каждого из методов были недостатки, но и свои достоинства. Главным недостатком метода Латтеса оставалось то обстоятельство, что применительно к старым следам крови результат почти всегда был неверным.

Однако и метод Хольцера был не всесилен. Для реакции Хольцера имел значение размер следов крови. Как выяснилось, для реакции абсорбции достаточно пятна с ноготь величиной. Однако как раз именно группу 0, определение которой решило исход дела Майров, в некоторых случаях по методу Хольцера вычислить было трудно. Если титр тестовых сывороток не уменьшался, теоретически следовало предположить, что речь идет о группе 0, и в большинстве случаев так оно и было. Но порой групповые свойства свежей крови предполагают ослабление или вовсе исчезновение кровяных телец, как это происходит с агглютининами в сыворотке. Это означает, что пятно крови группы А может утрачивать свои свойства, и тогда может показаться, будто перед нами кровь группы 0. Мелочь, пустяк, казалось бы, но от этого зависит точность результата. Метод Хольцера оставался «методом выбора» для определения групп A, B и AB. А вот при определении группы 0 всегда возникали сомнения. Тут на помощь приходил метод Латтеса. Если вследствие реакции Латтеса агглютинировали тельца групп A и В, можно с точностью сказать, что перед нами группа 0. Однако тут многое зависело от везения, так что рутинное установление группы 0 пока оставалось проблемой без окончательного решения.

Метод Хольцера все еще проходил проверку, когда в октябре 1933 г. постоянные поиски новых данных в серологии вовлекли ученого в величайшее приключении в его биографии: он приехал в Нью-Йорк к Карлу Ландштейнеру, которому в 1930 г. (спустя тридцать лет после его открытия групп крови) вручили Нобелевскую премию.

Хольцер написал Ландштейнеру письмо и получил любезный ответ. Профессор Майкснер предоставил своему ассистенту три месяца отпуска. Хольцер взял в банке кредит в 150 долларов – тогда для него это была значительная сумма. На эти деньги он рассчитывал прожить три месяца в Нью-Йорке. Так началась история его нью-йоркского периода.