Век Наполеона

Несмотря на аристократическую основу, британское правительство было значительно более демократичным в законотворчестве, чем большинство континентальных государств; если в них (включая Францию после 1804 года) верховная власть принадлежала императору или королю, то в Британии с 1688 года фактическим правителем был не король, а парламент; в двухпалатном парламенте власть принадлежала в основном общинам через их «власть кошелька»: ни одна трата государственных средств не могла быть произведена без их согласия. Теоретически король мог наложить вето на любую меру, принятую парламентом; на самом деле Георг III никогда не доводил свою прерогативу до такой степени. Однако король мог распустить парламент и «отправиться в деревню» на новые выборы; в этом случае кандидаты, которых он поддерживал и финансировал, имели все шансы получить места, поскольку местный король (после двух чужих Георгов) снова стал воплощением нации, главным объектом патриотической преданности и гордости.

2. Судебная власть

Английская судебная система была столь же бессистемной, хаотичной и некомпетентной, как и законодательная. Прежде всего, она должна была управлять сводом законов, который рос почти ежедневно на протяжении сотен лет, долгое время оставался несистематизированным и был настолько жесток в своей традиционной пенологии, что судьям часто приходилось вносить в него поправки или игнорировать его. В законе было много пережитков феодального происхождения и христианских поправок: обвиняемые лорды все еще требовали, чтобы их судили лорды, а «польза духовенства» все еще (до 1827 года) освобождала англиканских священнослужителей от светских судов. Сотни законов (против публичных азартных игр, ночных увеселений, нелицензированных собраний…) оставались в статутах, хотя и редко исполнялись. В этот период были внесены некоторые улучшения: количество преступлений (около двухсот), за которые в 1800 году полагалась смертная казнь, было многократно сокращено, а правдивый отчет об активах и обязательствах мог предотвратить тюремное заключение за долги. Но закон о банкротстве оставался настолько громоздким, что предприниматели избегали его как дороги к двойному банкротству. Действие закона Habeas Corpus от 1679 года, призванного положить конец необоснованному заключению до суда, так часто приостанавливалось, что он терял свою силу во время таких кризисов, как французские революционные войны. Путаница, противоречия и варварство британского законодательства сохранялись до тех пор, пока Бентам не вскрыл их своими настойчивыми и подробными требованиями реформ.

Поимка преступников дополнительно осложнялась нехваткой полиции в городах и почти полным ее отсутствием в сельской местности; горожане были вынуждены создавать добровольные ассоциации для защиты своей жизни и имущества. Даже будучи арестованным, преступник мог отсрочить или избежать тюремного заключения, наняв адвокатов, чтобы найти или подделать причины для апелляции или лазейки в законе; «адвокаты хвастались, что не было ни одного закона, через который они не могли бы провезти карету и шестерых».7

На низшей ступени юридической профессии находились адвокаты или солиситоры, которые выступали в качестве юридических агентов клиента или исследовали и готовили записки для барристеров, которые были единственными юристами, допущенными к адвокатуре. Из их числа король, обычно по рекомендации лорда-канцлера, выбирал судей.

Один или два раза в год судьи судов общего права объезжали графства, чтобы на месте разбирать гражданские и уголовные дела. Поскольку их пребывание в одном месте было непродолжительным, управление — а в какой-то мере и создание закона в каждом графстве или боро — возлагалось на местных «мировых судей». Их выбирало центральное правительство из числа богатых землевладельцев округа; они не получали жалованья, но предполагалось, что их богатство удержит их от коррупции. Они не были выше классовых предрассудков, и некоторые из них прославились суровыми приговорами радикалам; но в целом они обеспечивали справедливое и компетентное местное управление, почти такое же, как префекты в наполеоновской Франции.