В «Песнях опыта» (1794) поэт противопоставил своим «Песням невинности» оды сомнения и осуждения.
Если в «Песни невинности» «Маленький мальчик, потерявшийся», спасен Богом и возвращен ликующим в свой дом, то в соответствующей «Песне опыта» рассказывается о мальчике, сожженном священниками за признание, что у него нет религиозной веры. В «Невинности» «Святой четверг» описывает собор Святого Павла как переполненный счастливыми детьми, поющими гимны; «Святой четверг» в «Опыте» спрашивает:
Против такого зла революция уже не казалась действенным лекарством, ибо «железная рука сокрушила голову тирана, и он стал тираном вместо нее».9 Разочаровавшись в насильственном бунте, Блейк искал утешения в своей остаточной религиозной вере. Теперь он не доверял науке как служанке материализма, инструменту умных против невинных, силы против простоты. «Искусство — древо жизни, наука — древо смерти; Бог — Иисус».10
После 1818 года Блейк писал мало стихов, не находил читателей и поддерживал себя искусством. Временами, когда ему было за шестьдесят, он был настолько беден, что вынужден был гравировать рекламу для гончарных изделий Веджвуда. В 1819 году он нашел спасительного покровителя в лице Джона Линнелла, который заказал ему иллюстрации к Книге Иова и «Божественной комедии» Данте. Он работал над этой последней задачей, когда его настигла смерть (1827). На его могиле не было камня, но спустя целое столетие на этом месте была установлена табличка, а в 1957 году в Вестминстерском аббатстве был установлен бронзовый бюст работы сэра Джейкоба Эпштейна.
После его смерти переход к романтизму был завершен. Он начался робко, в самый расцвет классицизма, с «Времен года» Томсона (1730), «Оды» Коллинза (1747), «Клариссы Харлоу» Ричардсона (1747), «Элегии» Грея (1751), «Жюли, или Новая Элоиза» Руссо (1761), Макферсон «Фингал» (1762), Уолпол «Замок Отранто» (1764), Перси «Реликвии древней английской поэзии» (1768), шотландские и немецкие баллады, замечательные подделки Чаттертона (1769), «Вертер» Гете (1774). По правде говоря, романтики были в каждом веке, в каждом доме, в каждой девушке и юноше; классицизм — это шаткая структура правил и ограничений, наложенных на импульсы и страсти, бурлящие в крови, как жидкий огонь.