Век перевода. Выпуск 1

ты завтра умрешь; этим стихам
ты телеграммой отправишь улыбку
они ее ждут. Не дозволь почтальону
что мчится с предсмертным часом
твоим стать вестником зла
живи. Разбей зеркало
в котором плакало твое лицо.

***

я самый невинный зверь на земле
я сплю с ночью срастаясь с ней телом
а ночь растет в моем сердце

темной тканью твоих пальцев

я плету одиночество ночи
пестрое придирчивое переменчивое

я познал все слезы одиночества

ударь меня открой меня
я роза веселья

иди сюда доверься мне

я забросаю ветер звездами

как лодку изобилия

в скупости моря

ну раз ты не пришел

я потихоньку закрываюсь.

ОТЦУ [8]

о отец мы были вместе
в медленном поезде без цветов
что ночь как перчатку надевает
и снимает мы были вместе
отец когда нас накрыло темнотой.

где ты теперь в резвом ветерке

зеленого авто на прогулке
или день не оставил свою перчатку
на столе где сумерки и кроткое
исцеление в будущем непреложны.

мои губы мои нежные губы сомкнуть.

Максим Калинин {16}

РОБЕРТ ГРЕЙВЗ (1895–1985)

ЛИКЕЙЯ

Волки лесные
Любят Ликейю.
Встретят — завоют,
Кругом обсядут,
Зубы ощерят.

Стан ее гадом

Перепоясан.
Стрелы в колчане.
Гребнем резным
Волосы чешет.

Полуволчица,

Полужена,
Смотрит на стаю,
Всех привечая,
Царственным взором.

Если кто в драку

Из-за нее,
Грозно окрикнет:
«Эй, образумьтесь,
Я не про вас!»

И легконога,

И быстрорука.
Многие волки
Помнят зловещий
Звон тетивы.

Раз на рассвете,

Встретив Ликейю,
В темном овраге
Робко спросил я:
«Что нужно волку?»
«Лютая зависть, —
Та отвечала, —
Зависть и зубы,
Зубы и брюхо.
Хочешь прибиться
К стае моей?»
И засмеялась.

ДИЛАН ТОМАС (1914–1953)

***

Звезды плывут из пустоты,
Кожа зимы шелушится,
Лето несет хоронить в кусты
Трупик весенней птицы.

Символы вырыты из песка

Четырех годовых прибрежий;
С посвистом птичьим осень в руках
Три пламени года держит.

С дерева крикну лету про снег

И холод, держась за сучья.
Чтобы отходную солнцу спеть,
Кукушка научит меня весне,
Слизень — смерти научит.

Знаю, червяк — всех часов точней,

Слизень — месяцеслов;
Только в кровосмешеньи дней
Стерся мир до основ.

***

Я — искусник иль кустарь?
Верен собственным заветам,
Я могу певучим светом
Разгонять ночную хмарь.
Не пишу я, не таков,
Для оваций и венков,
Корки хлеба, славы дутой,
Верю — руки двух влюбленных,
С горем делящих альков,
Грошик радости дадут мне
Из сердечных тайников.

Над листком сижу склоненный

Я какую ночь подряд
Не для статуи зеленой
В одеянии до пят.
Нет, пишу я для влюбленных,
Что в обнимку с горем спят
И певцу ночных минут
Грошик радости дадут.

Антонина Калинина {17}

КОНСТАНТИНОС КАВАФИС (1863–1933)

ГОРОД