Век перевода. Выпуск 2

Растоптанной в сырой траве,
Она ждала судьбы исход
В последней дымной синеве,
И тлел еще пурпурный рот.

Жук-светлячок ее приметил,

От чувств он стал пресветло-светел,
Подумав: чудная звезда
Сошла на землю вдруг с небес,

Неся хвалу Творцу сюда,

В тот мир, где правят грех и бес,
И, встретив здесь сопротивленье,
Сожгла себя в смертельном треньи.

Сказал он: «Ах, так

рисковать!За Ваши добрые дела
Позвольте Вас поцеловать».
Она спасалась, как могла.

А он сгорел весь, без изъятья,

В ее пылающих объятьях.

ГЕРМАН ГЕССЕ {151} (1877–1962)

Одиночество

Далек мой путь, мой путь тяжел,
И нет пути назад;
Кто одиночество обрел,
Тому в нем рай и ад.

Тяжел соблазн; к себе зовет

Обыденность на дно,
Как зов ее любовью жжет,
Как страстью пышет, но

Кто одиночество испил,

Шагнув за окоем,
Тому и щебет птиц не мил,
Тот не пойдет вдвоем.

Мы в мире мишуры…

Мы в мире мишуры живем
И лишь в минуты испытаний
Суть бытия мы познаем,
Смысл сновидений и мечтаний.

Мы верим лжи и чтим ничто,

Мы, как слепцы, одни в темнице,
Мы в бренных стенах ищем то,
Что только в вечности хранится.

В скупых обрывках сонных фраз

Хотим нащупать путь спасенья,
Ведь всё же Боги мы, и в нас
Не стерта память сотворенья.

АНТОН НЕСТЕРОВ {152}

УОЛТЕР РЭЛИ {153} (1554–1618)

«Что наша жизнь? — Комедия о страсти…»

Что наша жизнь? — Комедия о страсти.
Бравурна увертюра в первой части.
Утроба материнская — гримерка
Комедиантов слишком расторопных.
Подмостки — мир, и зритель в сей юдоли —
Господь, — шельмует за незнанье роли.
Как занавес после спектакля — тьма
Могилы ждет, бесстрастно-холодна.
И вот, фиглярствуя, идем мы до конца.
Но в миг последний — маску прочь с лица.

Прощание с двором

Так наважденья сна сереют утром: радость
Повыдохлась. Фавора дни прошли.
Забавы утомили. Оказалась
Злым мороком любовь. И мне теперь брести

Долиной скорби. Разум, как свеча,

Еще чадит. Игралище судьбы,
Гляжу я вслед волне, что унесла
Всё, кроме горечи. И все мои мольбы

Теперь — о смерти. Путь утратив правый,

Бреду, оставив за спиной весну.
Мне лета не обресть. Подлунной славой
Не дорожу давно. И все-таки прошу:

Пусть будет скорбь вожатым и оградой,

Сквозь холод старости ведя к иным отрадам.

«Время, расчетливый ростовщик…»

Время, расчетливый ростовщик,
Юность нашу берет в оборот,
Нашу радость, наш восторг и порыв,
Зная заранее, что вернет
Прахом и тьмою могилы долг,
Смертной чертой подведя итог.
Но покуда Ты — мой Доверитель, Господь,
Знаю: встретятся вновь дух и плоть.

АЛАН ДАГЕН {154} (1923–2003)

О летней богине, чье имя хранимо в тайне [16]