Тебе остается — всего-то не забывать,коли связался с нею, о паре вещей:она открывает пути,она поджидает в конце всех путей.Но об этом не стоитзадумываться, не стоит, ибоона — таковаи таков — ты.Просто не надо упоминать ее имя.Она любит тебя, по-своему: любит.И ты ее любишь, по-своему.Что до имен… Назови свою бабу коровой — и всё,твоя песенка спета, так что говорить о богине?Покуда ты жив (ты ведь хочешь пожить?),будь почтителен, называй еетысячей прозвищ: незабудкой волоокой,маргариткой собачьего взгляда,цветком золотым, белой лилией, лилией благоуханной,хризантемой цветущей,чем угодно, но главное — не произноси ее имя,имя волоокой богини,что начинается с Г,а потом идут Е, Р и в конце — А,— понятно, о ком я?О той, что снисходит под покровомНочи Солнцестоянья, в сопровождении Звездного Пса(его кличут Сириус), пса — охранника и убийцы,о той, в чьей власти время начала и время конца:снисходит — и расцветают цветыи цветут, умирая, чтобы семенемстать, бросить плод свой на ветер, и снова взойти, —так примни же ковер маргариток. Но помни о псине;его зовут Черным Псом:если глянет он на тебяжелтым косящим глазом,глянет, поверх плеча твоего— жизнь твоя и всё вокруграссыплется черной горячей золою.
Теперь-то я понял:мне всегда выпадалобыть чем-то вродефотокамерына автоспуске,трубы водосточной,по которой водатак и хлещет,чем-то вроде цыпленка,которому шеюсвернут к обеду,чем-то наподобие планав голове мертвеца.Любое из определенийгодится, когда вспоминаешь,а как оно всё началось?Об этом — Зуковски:«Родился слишком юнымв мир, что стар, слишком стар…»Век шел полным ходом,когда я явился,теперь он подходит к концу,и я понимаю:недолго осталось.Но как твердила мама:А по-другому неужто нельзя?Почему было нужноубить всё и вся, почемуправота обернулась ошибкой?Я знаю: тело нетерпеливо.Я знаю: голос мой слаб, разум так себе.И всё же: любил и люблю.Не хочу сантиментов.Просто хочу знать — здесь я дома.